Наступил долгожданный миг незабываемой встречи. Прибыли первые полки армии победителя. Воины выглядели устало, но радость сияла на их лицах — после долгого изматывающего похода они вернулись домой живыми. Громкими криками встретила толпа своего солнцеподобного фараона. Он одержал очередную победу в почти не прекращавшихся войнах с соседями и был очень горд собой. Его испещренное морщинами немолодое лицо носило отпечаток пережитых событий и болезней, но глаза зорко и внимательно смотрели на встречавших его людей.
Пентсуфр спокойно, с достоинством выдержал пронизывающий взгляд фараона и торжественно приветствовал его.
Царская процессия направилась к Нилу. Там давно уже стояла позолоченная барка с раскинутыми на ней великолепными шатрами, увитая пестрыми гирляндами и украшенная богатыми венками из цветов.
Фараон пригласил к себе на барку Верховного жреца храма Амона Пентсуфра, его сына и нескольких достопочтенных номархов, которые должны были сопровождать его во дворец.
Берега Нила были заполнены веселой разодетой толпой людей, держащих в руках букеты цветов и зеленые ветки. Повсюду слышались музыка и песни. При приближении барки с фараоном приветственные крики усиливались и превращались в непрекращающийся гул, который, как волна, следовал впереди паря и сопровождал его на всем долгом пути к городу.
Закончив торжественную церемонию встречи, фараон расположился на отдых в одном из роскошно убранных шатров, пожелав узнать о состоянии государственных дел из уст Пентсуфра:
— Я доволен твоими сообщениями о положении в стране за время моего вынужденного отсутствия, достойнейший Пентсуфр. Но настолько ли все обстоит благополучно, как ты излагал? Быть может, ты не полностью доверял папирусу и кое о чем умолчал, желая лучше сохранить некоторые вещи в тайне, чем подвергнуться риску их невольно разгласить, ведь всякое может случиться в пути с гонцом, да и врагов у нас немало?
Великий жрец храма Амона, столько узнавший и переживший за последнее время, с достоинством поклонился фараону, подтвердив уже известные царю сведениями и умолчав, разумеется, об открытии, сделанном им, и о встрече с Великим Призраком. Выражение лица его, волевое и спокойное, не дрогнуло при этом.
— Я знаю, сын твой вернулся из паломничества. Вижу, изменился он, печать размышления и мудрости появилась на его челе, не прошли бесследно для него дальние странствия. — Фараон помолчал. — А мой неблагодарный отпрыск даже не удосужился встретить меня — своего отца и повелителя, совсем погряз в пирах и недостойных развлечениях… Не знаю, чем я разгневал богов — не дал он мне больше детей. Жаль, что не внял тебе и не отправил сына в свое время в паломничество по святым местам — может быть, и ему это пошло бы на пользу. Чувствую, что совсем скоро придет мой черед собираться в страну Вечности… Как же оставлять ему свой трон?! Надеюсь на тебя, Пентсуфр, что поддержишь его, поможешь мудрым советом в трудную минуту.