— Да уж… — смахнул пот со лба Волна, — В любом случае, четыреста человек против армии стражи — это ничего!
— Они не смогут нас уничтожить сразу, — спокойно продолжил Ждан, — Произойдет очень сильный выброс энергии, что не останется незамеченным на «Олимпе». Они испугаются: одно дело казнить по одному человеку, а другое сразу несколько сотен. Понятно?
— Типа того… Только… зачем мне в этом участвовать?
— Потому что без тебя во всем этом нет смысла! Никто не может связаться с Оловом, только ты.
— А мне-то это зачем? Мне, вроде, и тут неплохо. Радость там, любовь какая-никакая… Дом.
— А твои друзья? — вскочил на ноги Белый, — А близкие? Родные? Ты хочешь, чтобы они со временем попали сюда? В этот искусственный, насквозь лживый Мир? Где у самоубийц больше прав, чем у праведников? Где самые достойные застревают на века? Или ты хочешь своей матери участи жить с первым встречным, потому что это тут называется «любовь»?
— Эй, эй, не увлекайся! — передернулся от омерзения Волна, — Ужас, что несешь… В таком ракурсе я не смотрел на проблему. Если так, то… пожалуй…
— Бунт? — вопросительно вскинул брови Ждан, растопыривая огромную кисть.
— Бунт! — уверенно подхватил Михаил, опуская свою ладонь в пятерню богатыря.
— Соглафен! — добавил руку Степан.
— Бунт, так бунт! — тяжело вздохнул Волна, присоединяя и свою ладонь.
Макс медлил. Страх огнем полыхал в глазах толстяка. Свободная ладонь Ждана аккуратно приподнялась, несильный замах отвел ее назад… увесистая оплеуха заставила гида склонить голову.
— Бу… бунт, — сбивающимся голосом заявил Макс, укладывая сверху дрожащую пятерню.
— ДО́БРЕ! — удовлетворенно заявил великан, когда руки новоиспеченных бунтовщиков разъединились.