— Когда у нас будут такие вещи?
— Ты что, против советской власти? — шутливо перебил ее Молотов.
С годами немногое изменилось.
Брежнев записывал в дневнике:
«Получил костюм спортивный от легкой промышленности… Принял Романова Григория Васильевича (Ленинград). Принес малогабаритный телевизор… Приходил Могилевец (заместитель управляющего делами ЦК КПСС) с образцами шерстяной куртки — не подходит… Говорил с Абрасимовым. Я попросил гэдээровский фен».
Петр Андреевич Абрасимов был послом в ГДР. Сделать фен, чтобы руководитель Советского Союза мог укладывать волосы, — а он придавал значение своей прическе, — отечественной промышленности оказалось не под силу.
Высшие руководители страны, с высоких трибун поносившие бездуховный Запад, по-детски радовались импортным вещичкам.
«Гречко с благословения Брежнева, — записал в дневнике довольный хозяин советской Украины Петр Ефимович Шелест, — нам с Машеровым подарил хорошие охотничьи финские костюмы».
Маршал Андрей Антонович Гречко был министром обороны, Петр Миронович Машеров — руководителем Белоруссии.
Работавшие за границей старались на публике хаять страну пребывания и вообще заграничную жизнь. Знали, что среди слушателей обязательно окажется секретный сотрудник госбезопасности, который бдительно следит за моральным состоянием загранаппарата. Если советскому дипломату нравилась буржуазная действительность и он не умел это скрыть, его быстренько возвращали на родину.
А очень многим хотелось поработать за рубежом — на родине было голодно, скудно и опасно. Оттого командировка за границу воспринималась как высшее счастье. Ради этого надо идти на все — унижаться перед хозяином, исполнять любые указания, предавать старых товарищей и некогда любимых мужчин.
Поездки за границу становились все более заманчивыми и трудными — даже для высшей номенклатуры. Отбор — еще более жестким.
Еще в конце 1923 года секретная экзаменационно-проверочная комиссия ЦК провела массовую чистку Наркомата иностранных дел, убирая всех «неблагонадежных». Комиссия рекомендовала ЦК ввести в штат загранучреждений сотрудников госбезопасности для «внутреннего наблюдения» за дипломатами и их семьями.
Служба внешней контрразведки присматривала за всей советской колонией. В результате, рассказывал один бывший советский министр иностранных дел, не посол, а офицеры КГБ стали реальными хозяевами посольства:
— Что посол? Пока срок командировки не кончился, посол тебя домой не отправит. А офицер безопасности любого может досрочно вернуть на родину. Вот их все и боялись.
В 1920-е годы высшим чиновникам и знаменитым деятелям культуры еще разрешали лечиться за рубежом. Вскоре отменили и это послабление. В 1930 году политбюро постановило: