Налог на выезд обернулся скандалом мирового масштаба. В американском обществе свобода передвижения считается одним из базовых прав человека. Советских вождей такая реакция нисколько не смутила.
Ситуация изменилась, когда возмущение позорным советским указом заставило американских политиков действовать. Сенатор Генри Джексон внес поправку к закону о торговле, запрещающую предоставлять статус наибольшего благоприятствования стране, ограничивающей эмиграцию. В нижней палате конгресса такую же поправку внес Чарльз Вэник.
Юрист из Кливленда Чарльз Альберт Вэник во время Второй мировой служил в десантных частях. В декабре 1945 года демобилизовался. Работал судьей. В 1954 году впервые был избран в конгресс и переизбирался двенадцать раз.
Сенатора Генри Мартина Джексона в родном штате обожали. Он в 26 лет начинал прокурором и сделал себе имя, разоблачая нелегальных торговцев спиртным и организаторов азартных игр. В 1940 году он был избран в конгресс. В войну ушел в армию рядовым. Джексон побывал в только что освобожденном концлагере Бухенвальд и не забыл увиденного до конца своей жизни. Его называли «либералом холодной войны». Он призывал не жалеть денег на военную промышленность, но был страстным сторонником прав человека.
Президент Никсон и государственный секретарь Генри Киссинджер, твердо намеренные сотрудничать с Москвой, пытались спасти закон о торговле с СССР. Призывали советских вождей: помогите себе сами!
На заседании политбюро Брежнев не мог сдержать своего недовольства. Он уже понял, чем грозит начавшийся скандал:
— Разгорелась истерия вокруг так называемого образовательного налога на лиц, выезжающих за границу. На прошлом заседании политбюро мы условились, что товарищ Андропов примет соответствующие меры. Я сказал тогда — приостановить взимание налогов. Не отменяя закона, отпустить партию человек в пятьсот евреев, которые никакого отношения ни к секретности работы, ни к партийным учреждениям не имеют. Но стал я проверять, душа моя беспокойная. Думаю, спрошу товарища Щелокова.
Брежнев позвонил министру внутренних дел. Тот ответил, что ему о решении заморозить взимание налога ничего не известно.
— Щелоков не виноват, — оправдал министра генеральный секретарь, — он не был на политбюро. Звоню Юрию Владимировичу: как же так? Юрий Владимирович говорит: я разговаривал с замом Щелокова. Значит, заместитель ему не передал. Звоню товарищу Громыко, прошу проверить по консульствам. Оказывается, до сих пор взимают плату…
— Это было до вашего указания, — оправдывался председатель КГБ Андропов.