– Люсенька!.. – Алена, нервы которой были на пределе, вдруг так растрогалась, что привскочила и обняла толстуху. – Спасибо тебе огромное, но ты не беспокойся обо мне. Ничего не нужно.
– Понятно, – протянула Люсенька, делая губы в ниточку и неодобрительно оглядывая Алену. – Сала с колбасой не ешь, да? Фигуру соблюдаешь? Ну давай, давай, соблюдай, дособлюдалась вон до того, что Рождество праздновать к подружке едешь, к чужой семье притуляешься, своей не завела. А я на ночь пельмени ем и сало с утра, и кровяную колбасу на обед, и кожа гладенькая, и мужик при мне мой, мой собственный!
Она выдернула из сиденья спутника жизни и воздвигла поверх баррикады сумок как венец своих жизненных достижений.
Алена кивнула молча, признавая свое поражение. А и в самом деле, ну что тут скажешь?
Люсенька вытаскивала свое движимое и недвижимое имущество просто невыносимо долго. Алена истерзала ногтями ладони, пока дождалась своей очереди выйти. Но вот наконец-то путь был свободен, и она сорвалась с места и выскочила вон, с наслаждением вдыхая напоенный морозом воздух.
Метель утихла, и сразу словно бы занавес раздвинулся над красотой земной и небесной. Нарисовался праздничный, рождественский узор созвездий – это на небесах, а на земле ярко загорелись фонари, освещающие небольшую уютную площадь перед деревенским магазинчиком. Алена окинула площадь взглядом – и вздохнула с облегчением, потому что прямо под фонарем увидела то, что так надеялась увидеть, надеялась, но все же боялась, что ошибается.
Некоторое время она постояла, умиленно наблюдая за своим бывшим попутчиком, который одной рукой прижимал к себе мальчишку лет двенадцати в грязной джинсовой куртке, а другой неуклюже держал черно-серый рюкзак, а потом медленно приблизилась к ним, краем глаза отметив, что коренастый человек, нервно куривший рядом с желтой «копейкой», насторожился и даже отбросил сигарету.
Алена успокаивающе улыбнулась ему и, осторожно потрогав за плечо попутчика, сказала негромко:
– Извините, Валентин Михайлович… Мне очень неловко вам мешать в такую минуту, но… если мой рюкзак вам больше не нужен, может, отдадите его мне?
Он обернулся и уставился на Алену влажными, измученными глазами. Мальчик высунулся из-под его руки. Лицо у него было усталым и зареванным, однако в глазах уже заплескалось любопытство:
– Пап, кто это?
– Извините, Валентин Михайлович, – повторила Алена. – Но меня подруга ждет. Поэтому…
– Вы меня знаете? – спросил этот человек.
– Читала в газете интервью с Валентином Михайловичем Федоровым, но вас никогда в жизни не встречала. Слышала по радио информацию о похищении вашего сына, но все концы с концами связала только сейчас, когда увидела вас вместе с мальчиком.