Женька возмущенно приоткрыла рот, но вместо того, чтобы сделать зарвавшемуся ребенку внушение, достала сотню, повертела ею перед его лицом и сунула в карман джинсов.
— Вези аккуратней.
Мальчишка оттолкнул лодку от берега, ловко запрыгнул в нее и подхватил весла. Река хоть особой мощью похвастать и не могла, не широка и не величава, но зато оказалась капризной, делала в этом месте поворот, и течение здесь было довольно бурным. Несмотря на все старания мальчишки, лодку сносило по течению.
— Чемодан у вас тяжелый, — заметил он, изрядно запыхавшись.
— Греби, отрок, и без критики, — хмыкнула Женька.
Он еще немного поработал веслами и не выдержал:
— Вы бы мне помогли, тетя…
— Ага, умный нашелся. Подрядился, так работай.
— Далеко снесет, вам же ножками топать.
— Ничего, прогуляемся.
— А чемодан? Он ведь тяжелый.
— Шантажист, — возмутилась Женька, между тем лодку все заметнее сносило течением. — Помогу, только стольник пополам.
— Это всего пятьдесят рублей, — обиделся мальчишка.
— «Всего», — передразнила Женька и презрительно отвернулась.
В конце концов парень сдался, и мы с Женькой заняли его место, памятуя, что ребенку еще предстоит возвращаться назад и ему стоило поберечь силы.
Работали мы не очень слаженно, но бодро и вскоре пристали к берегу. Мальчишка вытащил наш чемодан, получил полсотни и, объяснив, как пройти в Липатове, отчалил. А мы стали подниматься по крутому берегу.
Подъем с чемоданом нас не воодушевил. Выбравшись наконец на ровное место, мы огляделись. Метрах в двадцати выше, где из воды торчали сваи снесенного моста, начиналась песчаная дорога, мы потопали к ней. Чемодан решили нести по очереди, и сейчас была очередь Женьки, я шла впереди, пытаясь среди деревьев различить какие-либо строения. Отрок уверял, что до деревни километра три, не более, но теперь в правдивость его слов я не очень-то верила, местность казалась мне какой-то необитаемой.
А между тем день клонился к вечеру, то есть вечер к ночи. Я взглянула на часы — время позднее, а мы только-только выбрались на дорогу. Тут я некстати вспомнила о разгуле нечистой силы и невольно поежилась, солнце садилось за реку, и через полчаса будет темно, а здесь ни фонарей, ни света в деревне, чего доброго пройдем мимо…
— Зря мы на ночь глядя сюда отправились, — заметила я ворчливо. — Можно было в Заручье переночевать. Мир не без добрых людей. Матушка бы не отказала.
Женька заметно поежилась и почему-то понизила голос:
— Думаешь, в самом деле что-то может быть?
— Что «что-то»? — не поняла я.
— Ну… Ухает или воет, не помню, что там в письме.