— Не говори глупостей, — возмутилась я. — Батюшка намекал, что твоя Игнатова личность, как бы это выразиться, не вполне надежная в смысле информации. Банника, к примеру, отец Сергей вовсе комментировать отказался, а выть могут собаки.
— Я и собак боюсь, — заявила Женька; — Они кусаются.
— С чего им кусаться?
— Не знаю, может, бешеные. Слушай, Анфиса, твоя очередь чемодан нести.
— Еще чего. Половина пути не пройдена.
— А как ты узнаешь, что уже половина?
— Узнаю, — отрезала я.
Идти по дороге было совсем не трудно и даже приятно, она петляла от одного перелеска к другому, и я с томлением ожидала, когда покажется Деревня.
По моему мнению, половины пути мы так и не прошли, а уже стемнело. Впрочем, песчаная дорога хорошо была видна в темноте, и заблудиться мы не боялись.
Другое беспокоило меня. Кому доводилось идти ночью через поле, тот знаком с тревожным чувством, которое возникает как бы без всякой причины. На бескрайнем небе, которого в городах просто не бывает, засверкали звезды, ночь выдалась безлунной, и это тоже почему-то пугало. Женька, пыхтя из-за своей тяжкой ноши, старалась держаться рядом со мной, то и дело вглядываясь в темноту.
— Ты трусишь, что ли? — не выдержала я.
— Чего мне трусить? — обиделась подружка и тут же добавила:
— Где эта чертова деревня?
— Не поминай на ночь, — шикнула я. Женька испуганно охнула и перекрестилась, а я смилостивилась и взяла у нее чемодан.
— Думаешь, половину прошли? — спросила она, я лишь пожала плечами.
— Ты вот что, — решила я отвлечь ее от глупых мыслей, — расскажи мне про убийство Холмогорского, если сама чего знаешь.
— Давай я тебе лучше утром все расскажу, — вздохнула она. — Вспоминать покойников к ночи тоже не очень хорошо.
— Да что на тебя нашло? — разозлилась я.
— Сельская местность не является для меня привычной средой обитания, — обиженно заметила подруга. — А ты правда ничего не боишься или выпендриваешься?
— Я боюсь в темноте деревню проглядеть, — ответила я. — Не забывай, люди без света сидят, да и время для деревенских уже позднее.
— Надо быть внимательнее, — согласно кивнула она и пошла веселее.
Впереди возникло что-то темное, судя по очертанию, еще один перелесок, мы прошли мимо, и тут Женька заорала что есть мочи, а я с перепугу выронила чемодан и хотела тоже заорать, но нашла в себе силы спросить для начала:
— Ты чего, чокнутая?
Подружка ткнула пальцем за мою спину и невнятно пробормотала:
— Удавленник.
Я посмотрела в ту сторону и от неожиданности вздрогнула, а потом здорово осерчала на подругу.
— Женя, ты дура, — сказала сурово. — Это журавль.