Коротко описав, таким образом, почву, на которой выросли такие движения в наше время[1], надо сказать и об источниках возникновения учений этой книги. Благодаря удивительным открытиям, мы узнали, что эти заповеди гораздо древнее, чем их письменная форма. Книга «Тай И Цзинь Хуа Цзунцзи»[2] уводит к XVII веку, когда она была отпечатана с деревянных дощечек.
Редактор описывает неполный экземпляр, датированным тем временем, найденный на Люличан, старой улице торговцев книгами и антиквариатом в Пекине, и рассказывает, как он позже восстановил книгу, использовав экземпляр друга. Но устная традиция уходит еще глубже в века, к учению Золотого эликсира жизни (Цзиньдань цзяо), которое развивалось в период династии Тан в VIII веке. Основатель его — Лю Янь[3] (Лю Дун-бинь), известный исследователь даосизма, который был описан позже в фольклоре как один из восьми бессмертных и о котором с течением времени было собрано немало преданий. Это учение, как и все религии, китайские и иностранные, пользовалось терпимостью и благосклонностью в период династии Тан и было широко распространено, но поскольку оно всегда было эзотерическим, то со временем стало подвергаться преследованиям из-за того, что его последователи подозревались в политических интригах.
Наша книга дает лучший из имеющихся фактический материал об учении о Золотом эликсире жизни. Изречения в ней приписываются Лю Яню, чье второе имя было Лю Дунбинь или Лю, Гость Пещеры. В этой книге он представлен как патриарх Лю, Лю-цзу, живший в конце VIII — начале IX века. Позже к его изречениям был добавлен комментарий, но он выдержан в той же традиции.
Откуда Лю получил свое эзотерическое, тайное учение? Ой сам приписывал происхождение учения Гуан Инь-си, Хозяину Перевала, для которого, по преданию, Лао-цзы записал свое сочинение «Дао Де Цзин». На самом деле, в системе можно найти большое количество мыслей, взятых из эзотерического, мистического учения «Дао Де Цзин». Например, «боги в долине» идентичны «духу долины» Лао-цзы. Но так как даосизм в период Хань выродился в значительной мере во внешнее колдовство, из-за того что придворные маги-даосы искали с помощью алхимии золотую пилюлю (философский камень), которая могла бы превращать в золото обычные металлы и дать людям физическое бессмертие, движение Лю Яня предприняло реформу. Алхимические знаки стали символами психологических процессов. В этом отношении такой подход был близок к оригинальным идеям Лао-цзы. Последний, однако, был полностью свободен духом, и его последователь Чжуан-цзы презирал все трюкачества йоги, знахарей и искателей эликсира здоровья, хотя сам, конечно, тоже занимался медитацией и с ее помощью интуитивно осознал единство, с помощью которого была основана его, позднее интеллектуально развитая, система. Лю Янь был приверженцем определенной веры (религиозного уклона), которая опиралась на буддизм и убедила его в иллюзорности внешнего мира, но путем, заметно отличающимся от буддизма. Он искал способа достичь вечной жизни — мысль, абсолютно чуждая буддизму. Тем не менее нельзя недооценивать влияние Махаяны буддизма, который был в то время доминирующей религией в Китае. Время от времени цитируются буддистские сутры. В нашем тексте действительно это влияние весьма заметно. Во второй половине третьего параграфа сделана ясная ссылка на метод, известный как «сосредоточенное созерцание» (цзи-гуань), и это последнее есть чисто буддистский метод, который практиковался в Тяньтай школы Цзи Кай.