По-моему, рыбаки счастливее охотников уже потому, что, живя при такой реке, как Обь, у них рыбный промысел не оскудевает почти круглый год и настолько разнообразен, что хватило бы только труда и энергии вести его с весны до осени и с утра до утра почти ежедневно. Это такого рода занятие, что, имея всевозможные снасти рыбного промысла, скучать и бездействовать нельзя: работа есть всегда, — если не на воде в самую бурную погоду, то дома у своего камелька и рабочего верстака.
Вот почему все истые рыболовы всегда имеют на своих излюбленных и насиженных местах более или менее приспособленные жилища, которые они строят в виде землянок на высоких берегах и гривах или ставят настоящие теплые помещения, где нередко и живут полным хозяйством. Кроме того, летом они, как и охотники, нередко уплывают в разные места своего промысла и, ведя уже кочевую жизнь, довольствуются тем, что Бог послал, ночуя и спасаясь от непогоды то в балаганах, то просто под лодками. От комаров и мошек они надевают на голову особо устроенные сетки, всякий по своему вкусу, и спят под холщовыми пологами, которые иногда сделаны из особо сотканной ткани, «проховой», чтоб не было душно. Полога имеют форму опрокинутого ящика и вешаются на вбитые в землю колышки.
Не один десяток раз доводилось мне ночевать в рыбачьих помещениях, у гостеприимных хозяев, и я всегда с удовольствием вспоминаю эти ночевки. Если и приходилось иногда терпеть от насекомых, тесноты и неудобства, то это такого рода неприятности, которые не мешают большому удовольствию, а тем более потому, что, по выражению поэта, и в бурях есть покой, а в опасностях — своего рода удовольствия, которые не забываются до конца жизни. Конечно, все это может показаться просто смешным для людей, по часу занимающихся своими розовыми ноготками на выхоленных ручках и одевающихся не иначе, как в крахмал и батист, но… таким рыбакам и охотникам, право, лучше сидеть дома и, не краснея, рассказывать в салонах о своих подвигах.
Из множества слышанных мною рассказов в этих простых и причудливых помещениях, от этих ужасных «пейзанов», я приведу в этих воспоминаниях только два или три, которые пришли мне в данную минуту на память.
Однажды, на охоте весною за дупелями, за Обью, по незатопленным гривам, меня захватила страшная буря, которая волей-неволей заставила бросить охоту, искать убежища и заночевать. По счастию, мне с товарищем скоро довелось попасть на рыбачью избушку. Мы попросились, и нас охотно и гостеприимно приняли, хотя и в тесном, но теплом помещении, а вечером накормили превосходной ухой из только что пойманных налимов. Конечно, не обошлось без того, что и я со своей стороны напоил старика-хозяина и его старушку хорошим чаем да попотчевал немного бальзамкой. За непогодью вечер был длинный и потому мало-помалу мы разговорились.