Нечего делать, выпрягли мы лошадей, перевели их обратно за промоину, вытаскали все вещи из тарантаса и руками выгребли колеса из такой вязкой и крепкой луды, что ее едва-едва отдирали между спицами. Потом мы отстегнули постромки, подпрягли ими пару лошадей за заднюю ось и кое-как вывезли экипаж назад. Затем волей-неволей поехали обратно, к озерам, и уже там поохотились за утками.
При воспоминании об этой курьезной поездке мне пришла на ум та громадная насыпь, которая, вероятно, со времен «чуди», когда-то населявшей Сибирь, существует и доныне на левом берегу Оби, неподалеку от Мало-Сузунского перевоза. Насыпь эта находится среди совершенно ровной луговой местности и имеет вид удлиненного «зарода» (стога) сена. Вся ее длина, как помнится, будет не менее 50 сажен, толщина в поперечном разрезе сажен 15–20, а вышина по отвесу около 5–6 сажен. Одной длинной и пологой стороной она выходит на луг, а другой, более крутой, к озерку, которое по всему вероятию образовалось от выемки земли для сооружения этой насыпи, потому что его длина и несколько большая ширина как раз соответствует размерам этого громадного кургана. Ныне все берега озерка и часть прилегающей к нему стороны насыпи поросли небольшими деревцами и кустами, но самая насыпь, как и весь окружающий луг, кроме травы, не имеет никакой растительности.
Изъездив немалую часть Восточной и Западной Сибири, я видел множество намогильных курганов, насыпей, и целых, и воронкообразных, видел на несколько верст тянущуюся по степи южной Даурии, на реке Аргуни, канаву, или бывший искусственный ров, который, пересекая реку, тянется и в степи Монголии, но ничего подобного этой громадной насыпи мне видеть не довелось.
Она, как и руническая запись в северо-восточной части Нерчинского края, по реке Бичигу, сделанная на громадной плите громадного утеса, представляет что-то особенное.
Эти грандиозные, совсем не похожие друг на друга памятники седой старины, которые и молчат, и много говорят о чем-то, очень давно прошедшем. Не заметить их нельзя хоть мало-мало любознательному человеку, но для ученых этнологов это — великая находка и вместе с тем глубокая тайна, которую до сих пор не познал еще никто из современных смертных.
Чьи руки и с какой целью возводили эти сооружения и крючковатые записи? Думали ли те люди о том, что они оставят такие загадочные и непонятные мавзолеи для нашего времени, века просвещения и торжества науки?..
Выше сказав о «чуди», когда-то заселявшей Сибирь, нельзя не упомянуть, что о ней действительно нет никаких исторических сведений, и до сих пор не определено, что за народ была эта «чудь» и когда именно заселяла она Сибирь? Предания же о ней одинаковы как в Восточной, так и в Западной Сибири. Тут и там мы видим только оставшиеся немые памятники глубокой старины, как в намогильных курганах, различных изваяниях из каменных пород (так называемых «бабах»), так и в многочисленных рунических записях, как высеченных, так и нарисованных чуть не бессмертными красками на тех же горных породах. Наконец, видим остатки грубых работ на рудных месторождениях, так называемых в Сибири «чудских работах». Все это доказывает нам, что в Сибири жил когда-то народ несравненно культурнее исторически известных и нынешних инородцев, у которых весь культ состоит преимущественно в скотоводстве и зверопромышленности.