Я знала. Комнаты воспитателей располагались на каждом этаже, в начале коридора, напротив туалета и душевой. И когда ночью приходилось выходить по нужде, я всегда слышала из-за двери громкий храп Агафьи.
— А охрана? А камеры?
Яринка посмотрела на меня с грустным упрёком.
— Дайка, что ты дурочку из себя корчишь? Как будто не знаешь ничего.
Я знала. Как и все воспитанники приюта, прекрасно знала о том, что камеры, висящие над входами в корпуса и вдоль дорожек, захватывают не всё. Всем нам приходилось опаздывать на уроки, выбегать гулять в неположенное время, по той или иной причине стараться избежать встречи с воспитателями, и из уст в уста передавалась информация о слепых зонах, местах, не просматриваемых через камеры.
Яринка ждала моего ответа, и я вдруг разозлилась на себя. А правда, что меня так пугает? Кому надо следить за нами? И опять же, как в случае с Иисусом, кто подумает, что одиннадцатилетние девочки не побоятся бродить в темноте? И потом — это должно быть здорово! Когда я последний раз гуляла ночью? В Маслятах, целую жизнь назад.
— Давай, — сказала я, и Яринка неуверенно заулыбалась.
Дальше мы принялись было обсуждать детали предстоящей вылазки, но в комнату вернулись Зина и Настуся. Яринка скорчила недовольную физиономию и соскользнула к себе на нижний ярус.
Девочки принялись расплетать косы и расчёсываться, готовясь ко сну. Я невольно залюбовалась иссиня-чёрной гривой Зины, укутавшей её до пояса. Она словно почувствовав мой взгляд, обернулась, зыркнула необычными своими кошачье-раскосыми глазами, и вдруг спросила:
— Даша, а как ты стала певчей в церкви?
От неожиданного вопроса я растерялась, и ответила не сразу.
— Ну как… батюшка Афанасий предложил Агафье, а она уже мне.
— А откуда батюшка Афанасий узнал, что ты умеешь петь?
— Да не умею я петь! Не училась. Просто пела. А батюшка Афанасий услышал.
— Где услышал?
И чего она пристала? Тут я заметила, что моего ответа с интересом ждут уже и Яринка с Настусей. Да о чём там рассказывать?
Когда я только попала в приют, выяснилось, что мне абсолютно незнакома Библия, закон Божий, и вообще всё, без чего не должна мыслить своей жизни православная девочка. Когда батюшка Афанасий беседовал со мной первый раз и спросил, что я знаю о Спасителе, я вспомнила мамины рассказы про море, и ответила, что это тот, кто вытаскивает людей из воды, когда они тонут. Батюшка Афанасий размашисто перекрестился, и, положив руку мне на макушку, молвил: «Ступай, дитя». Как я узнала позже, он отправился к Агафье, и заявил, что нельзя допускать до школьной программы ребёнка, который путает Спасителя со спасателем. Таким образом, полтора месяца я, вместо школы, ходила в церковь, где слушала о боге и читала Библию.