— Ты знаешь, Володя, — сказала она как-то, — он замечательный парень, твой Рыжий. Он надежнейший. С ним я готова тебя одного не только на ваши операции пускать, а даже с девушками гулять. Он-то уж твое счастье всегда будет защищать. А, как известно, твое счастье — это я. — И Таня посмотрела на Владимира своими карими смеющимися глазами.
— Кому известно? — притворно удивился Владимир.
— Всем известно, мне Николай говорил, что ты в управлении всем направо-налево рассказываешь, даже хотел объявление повесить: так и так, мол, у меня есть Таня, которую я обожаю и даже надеюсь, что, если я буду очень хорошим, она, возможно, тоже отнесется ко мне с некоторым вниманием!..
— Ох, болтушка! — Владимир рассмеялся и поцеловал жену.
Но та, вдруг став серьезной, продолжала:
— Только, знаешь, мне кажется, что все его веселье от печали.
— Как — от печали? — насторожился Владимир.
— Ну так. Словно у него есть какое-то скрытое горе. Может, любит кого-нибудь безответно, а скорее какая-то давняя печаль. В общем, не знаю, но у меня такое ощущение…
Владимир молчал, дивясь Таниному чутью. Она тогда еще ничего не знала про Нину.
С Владимиром Николай виделся ежедневно на службе, на тренировках, в институте.
У Тани было не так уж много свободного времени: техникум, домашние дела.
Воскресенье же они почти всегда проводили вместе — втроем. Таня не требовала, как некоторые женщины, недавно вышедшие замуж, чтобы они все время оставались с мужем вдвоем. Наоборот, ей было даже приятно, чтобы кто-то видел ее счастье, кто-то близкий, кто бы не завидовал, не был бы равнодушным, а радовался ему. Она словно хотела показать Николаю: «Вот видишь, твой Володя в надежных руках!»
Хорошие у них бывали прогулки, хорошие и интересные.
У Тани вообще был ровный, веселый характер. Но иногда вечером, оставшись с Владимиром наедине, затевала серьезные разговоры.
— Скажи, Володь, почему ты решил стать милиционером? — спросила она однажды. — Ведь ты мог пойти просто в юридический институт или физкультурный. А почему так?
Владимир отложил конспект, понимая, что заниматься сегодня больше не удастся.
— Почему решил стать милиционером? Да как тебе сказать. Ну, в школу-то мы пошли (он сам не замечал, как начинал говорить и за себя, и за Николая) просто потому, что уж очень там все интересно было. А вот теперь, теперь я уже могу точно ответить, почему мы полюбили это дело. Думаю, что могу…
Он помолчал.
— Так почему? — повторила Таня. Она не любила, когда не получала скорого ответа на свой вопрос (а на вопросы ее было порой совсем не просто ответить).