– Тебе нужно принять горячую ванну. Сколько ты там просидела?
– Если я заболею, к врачам обращаться не стану, – пропела я и отпила глоток чаю. Сладко.
Потом посмотрела ему в глаза, и он сразу все понял. И кивнул.
– Пойдем в кабинет, Софи, только чай не бросай. Допей все, – скомандовал он, привыкший к тому, что все его приказы беспрекословно выполняются. Сказал – и ушел.
Я помедлила, сделала еще пару глотков, затем отставила чашку, спрыгнула с подоконника и прошла по спальне – медленно, как на экскурсии. Я вдруг разглядела, что над кроватью висит картина-абстракция: серебряные линии и треугольники, странно вонзенные друг в друга острыми краями. На тумбочке со стороны ближе к двери – журнал The Journal of Thoracic and Cardiovascular Surgery. Кардио… что-то там. Профессиональное. Таблетки. Аспирин в кардиодозировке. На второй тумбочке – стерильная чистота, пустота. Я подошла к темно-коричневому шкафу-купе и раскрыла дверцы. На вешалках аккуратно размещались костюмы и рубашки с брюками, на полках – футболки, толстовки, свитера, которые он почти никогда не носил. На внутренней дверце, аккуратным рядком – галстуки, ремни. Я прижала к лицу рукав одного из пиджаков – большая часть висела в пластиковых чехлах. Пиджак пах вкусно, кондиционером, химчисткой и им, Дмитрием. Господи, если он когда-нибудь увидит мой шкаф, он меня тоже выгонит в ночь! Но чтобы кого-то откуда-то выгнать, нужно сначала кого-то куда-то пустить.
– Ты чего тут зависла, Софи? – услышала я из коридора и с неохотой закрыла шкаф.
«Место силы» у моего Дмитрия было чистым, ухоженным и официальным, как приемная в мэрии. Или скорее как хирургическая операционная. Только кабинет мне всегда казался более живым. Письменный стол с миллионом бумажек, заметок, развешанных по краям экрана монитора стикеров. Ручки разных цветов в красивой подставке, хорошо заточенные карандаши – ручки в отдельном секторе красивой дорогой подставки, карандаши в другой. Аккуратный. Тяжело с ним, наверное, жить. Фотографий было немного, на стене в ряд – черно-белые старинные карточки в красивых рамках. Пара семейных снимков – в соответствии с модой того времени перед фотографом рассажено человек десять. Они позируют для камеры с такими лицами, словно сразу после фотосессии – расстрел. Вдруг я заметила на столе цветную фотографию.
Я вздрогнула: никогда не видела ее раньше. Медленно подошла, склонилась и взяла фотографию в руки. Тоже семейная – три человека гуляют в парке. Мой Дмитрий – только моложе, намного моложе, – смеющийся, в стильном темно-синем жилете с голубым краем, еще красивее, чем сейчас.