– Что скажешь? – услышала я его голос, но не стала оборачиваться, продолжала рассматривать фотографию.
– Ты мне здесь меньше нравишься, чем сейчас, – сказала я.
Дмитрий присвистнул.
– Я почему-то сразу понял, что ты извращенка. Я там почти на двадцать лет моложе и нравлюсь тебе меньше, да?
– Ты там – обычный молодой мужчина, каких полно. Да, красивый. – Я повернулась к нему. – Нет вот этих морщинок вокруг глаз, и вообще похож на актера из сериала.
– Из сериала? Я? – Он притворно разозлился.
– Из дешевого сериала про слюнявую любовь.
– Точно не про меня.
– Не про сегодняшнего.
– И что же сегодня изменилось? Помимо морщин, конечно? – спросил он, а в глазах блеснул неподдельный интерес. Все мы обожаем говорить о себе, и он – не исключение. Что ж…
– Там еще нет того гипнотизирующего взгляда, который приходит, видимо, только после пережитого. Кто-то называет это опытом, но это – как пройти через что-то страшное и выжить. Как вырезанные на коре у дерева таинственные знаки, которые невозможно прочесть. Почему я раньше не видела этой фотографии? Этот мальчик, которого ты держишь за руку, – мой Митька, да?
– Ну, по правде говоря, это мой Митька, – посерьезнел он.
Я посмотрела на сероглазого симпатичного Митьку в полиэстеровой серой курточке.
– Сколько ему тут?
– Лет десять, кажется.
– А почему он хмурится?
– Ну, не скажу. Он, вообще-то, вечно был чем-то недоволен.
– Или, может быть, просто заспан, – возразила я из чистой вредности.
– Может быть.
– А это твоя жена? – Я показала на стоящую рядом с ним приятную женщину лет двадцати пяти, не больше, хотя по логике вещей должно было быть больше. У нее был десятилетний сын. – Сколько же ей было, когда она родила?
– Девятнадцать, – пробормотал Дмитрий. – А ты внимательная. Ты, случайно, не ошиблась с выбором профессии? Тебе в следователи надо, какие, к черту, экономисты. Ты деньги вообще считать не умеешь.
– Потому что их у меня нет, – улыбнулась я.
Женщина с карими глазами и длинными волосами не смотрела на фотографа: она чуть обернулась и с обожанием смотрела на мужа. Катя, Митина мама.
– Ты удивлена?
– Чему? Тому, что твоя жена родила такой молодой? Нет, совсем нет. Это вообще-то довольно часто случается.
– Тогда чему ты так удивляешься? – Я поняла, что он раздражен, и повернулась к нему, протянула фотографию.
– Она там улыбалась, счастливая мать твоего семейства. Счастье. На этой фотографии счастье такое материальное, что я просто не понимаю, как его можно разбить.
– Как-как! Да как в сказке. Дед бил-бил, не разбил, баба била-била, не разбила, а мышка хвостиком махнула…