– Чего?
Джейк и в самом деле попался, только дело было не в молнии. Из крутого склона долины высунулось громадное стальное рыло. Джейк рванулся назад, к Тео, но тут на него обрушился стальной гусеничный трак с растопыренными когтями, словно гигантская лапа. Колесо высотой в два этажа прокатилось по нему и двинулось дальше, за ним – еще и еще. Урча и завывая моторами, пригород выбрался из груды металлолома и начал разворот, готовясь двигаться по долине на восток. Не такой уж большой пригород, но Тео казалось – он заслоняет собой весь мир. Стена брони, усеянная узкими смотровыми щелями, амбразурами, вентиляционными отверстиями, крышками люков и рядами заклепок. Люди где-то там внутри и знать не знают о мальчишке, которого только что раздавили гусеницами.
Мусорный склон под ногами Тео качнулся и поехал вниз, в неспокойное земляное море. Тео бросился бежать, но плоский кусок палубы, на котором он стоял, все сильнее кренился, так что Тео приходилось карабкаться по почти отвесному склону, напрасно ища, за что ухватиться. Он упал, ударился о еще какой-то обломок, отчаянно замахал руками, заскользил вниз и шлепнулся в жидкую грязь у подножия.
Он лежал, весь дрожа и радуясь, что тухлая вода просачивается сквозь одежду. Раз он ощущает ее холод – значит жив.
– Спасибо Тебе, Господи! – прошептал Тео. – Спасибо!
Потом открыл глаза и понял, что благодарить особо не за что.
Корявые деревца вокруг лужи, куда он упал, стояли обугленными статуями. А за ними был Хэрроубэрроу. Стальное цунами катилось прямо на Тео, гоня перед собой волну металлолома. Тео с трудом поднялся и побежал, но из развалин впереди полыхнуло, грохнуло, дрожащая тень Тео заметалась на сугробах ржавчины у края лужи.
Слепящие жгуты электричества протянулись между Хэрроубэрроу и склонами по сторонам долины. По металлической шкуре пригорода плясали молнии, ныряли в бойницы и ракетные шахты, поджигали остатки растительности, зацепившейся за гусеницы и носовой щит. Рев двигателей сбился, потом совсем смолк, а вместо него раздался потрескивающий, похрустывающий звук, как будто Бог сминает обертки от конфет.
В мерцающем голубоватом свете Тео, разбрызгивая воду, перебежал через неглубокую лужу и запрыгнул на единственную деталь пейзажа, которая не была металлической, – валун, вывороченный когда-то из земли гусеницами Лондона. Тео вскарабкался на сухую верхушку камня, молясь, чтобы его движения и мокрая одежда не притянули к себе электричества. Небо над головой скрылось в сетке голубого огня; Хэрроубэрроу сплошь покрылся световыми росчерками. В завалах металлолома у подножия валуна то и дело проскакивали искры, жидкая грязь шипела и пузырилась. Дерево на краю лужи вспыхнуло и сгорело, как спичка.