– Если здесь кто-нибудь есть, они наверняка слышали, как мы приземлялись, – напомнил Том. – Они уже знают о нас. Могли бы и показаться…
Где-то в развалинах закричала птица. Исследователи двинулись дальше, нацепив темные очки, чтобы защитить глаза от ярких персиковых лучей восходящего солнца. Из иллюминаторов «Дженни» развалины казались большими, но с земли они выглядели просто огромными. Целая страна – гористый остров, где самые высокие вершины достигают нескольких сотен футов. Кое-где среди обломков угадывались приметы города: целые улицы домов с разбитыми слепыми окнами; ряд опрокинутых магазинов с почерневшими, опаленными вывесками над входом. В других местах все настолько смято и перекорежено – не угадаешь, что здесь было до МЕДУЗЫ. Дважды Том разглядел между грудами ржавого металла остовы пригородов и вспомнил, как в Мурнау рассказывали, что после крушения Лондона к нему направились за добычей несколько пригородов, но так и не вернулись. Их разбомбили сторонники Лиги. Но на этих двух, забравшихся в самую глубь развалин, – один все еще сжимал челюстями глыбу вкусного металлолома – не было ни единого следа от ракет или снарядов. Казалось, они просто расплавились.
Том взобрался на невысокую гряду мусора и закричал во все горло:
– Привет!
– Ш-ш-ш! – зашипел Вольф, стремительно оборачиваясь.
– Да, пап! – сказала Рен. – Услышит кто-нибудь!
– Мы же этого и хотим, разве нет? – спросил Том. – Для того мы сюда и прилетели – найти людей, если здесь еще остались люди? И вы сами говорили, Вольф, что они не проявляли враждебности…
Том сложил руки рупором и снова закричал:
– Привет!
Отголоски разбежались и попрятались среди развалин. Вслед за тем раздался пронзительный свист, но это снова была всего лишь птица.
Тропинка нырнула в темное ущелье между ржавыми утесами и вскоре опять вышла на свет. Куда ни глянь, всюду лежали опоры верхних ярусов, разбитые балки и куски палубы, почерневшие и сплавленные невообразимым жаром в единую массу. Путешественники пробирались через переплетенье ржавых шестидюймовых тросов[21], словно комары – по тарелке остывших макарон. Впереди над тропой нависла стальная палубная плита. Когда проходили под ней, Рен почувствовала движение где-то вверху и быстро вскинула голову – но это была птица. Не Сталкер – славная обычная птица, она парила в восходящих потоках воздуха над горячими от солнца развалинами. Наконец исследователи вышли из тенистой прохлады снова на яркий свет.
И тут у них за спиной тишина взорвалась шквалом криков и воплей. Все мгновенно развернулись на сто восемьдесят градусов. Вольф выругался, а Рен схватилась за папину руку.