Там тени идут и виденья плывут…
Что было на небе – теперь на земле…
Весеннее утро. Задумчивый сон.
Влюбленные гости заморских племен
И, может быть, поздних, веселых времен.
Прозрачная тучка. Жемчужный узор.
Там было свиданье. Там был разговор…
И к утру лишь бледной рукой отперлась,
И розовой зорькой душа занялась.
1 сентября 1903. С-Петербург
«Сижу за ширмой. У меня…»
Иммануил Кант
Сижу за ширмой. У меня
Такие крохотные ножки…
Такие ручки у меня,
Такое темное окошко…
Тепло и тёмно. Я гашу
Свечу, которую приносят,
Но благодарность приношу…
Меня давно развлечься просят,
Но эти ручки… Я влюблен
В мою морщинистую кожу…
Могу увидеть сладкий сон,
Но я себя не потревожу:
Не потревожу забытья,
Вот этих бликов на окошке…
И ручки скрещиваю я,
И также скрещиваю ножки.
Сижу за ширмой. Здесь тепло.
Здесь кто-то есть. Не надо свечки.
Глаза бездонны, как стекло.
На ручке сморщенной – колечки.
«Когда я уйду на покой от времен…»
Когда я уйду на покой от времен,
Уйду от хулы и похвал,
Ты вспомни ту нежность, тот ласковый сон,
Которым я цвел и дышал.
Я знаю, не вспомнишь Ты, Светлая, зла,
Которое билось во мне,
Когда подходила Ты, стройно-бела,
Как лебедь, к моей глубине.
Не я возмущал Твою гордую лень –
То чуждая сила его.
Холодная туча смущала мой день, –
Твой день был светлей моего.
Ты вспомнишь, когда я уйду на покой,
Исчезну за синей чертой, –
Одну только песню, что пел я с Тобой,
Что Ты повторяла за мной.
«Так. Я знал. И ты задул…»
Андрею Белому
Так. Я знал. И ты задул
Яркий факел, изнывая
В дымной мгле.
В бездне – мрак, а в небе – гул.
Милый друг! Звезда иная
Нам открылась на земле.
Неразлучно – будем оба
Клятву Вечности нести.
Поздно встретимся у гроба
На серебряном пути.
Там – сжимающему руки
Руку нежную сожму.
Молчаливому от муки
Шею крепко обниму.
Так. Я слышал весть о новом!
Маска траурной души!
В Оный День – знакомым словом
Снова сердце оглуши!
И тогда – в гремящей сфере
Небывалого огня –
Светлый меч нам вскроет двери
Ослепительного Дня.
«Ты у камина, склонив седины…»
Ты у камина, склонив седины,
Слушаешь сказки в стихах.
Мы за тобою – незримые сны –
Чертим узор на стенах.
Дочь твоя – в креслах – весны розовей,
Строже вечерних теней.
Мы никогда не стучали при ней,
Мы не шалили при ней.
Как у тебя хорошо и светло –
Нам за стеною темно…
Дай пошалим, постучимся в стекло,
Дай-ка – забьемся в окно!
Скажешь ты, тихо подняв седины:
«Стукнуло где-то, дружок?»
Дочка твоя, что румяней весны,
Скажет: «Там серый зверок».
«Крыльцо Ее словно паперть…»
Крыльцо Ее словно паперть.
Вхожу – и стихает гроза.
На столе – узорная скатерть.