— Ладно вам, ребята, — сказал он ободряюще, — не вешайте носы. Потом будет, о чем рассказать.
— Тебе все равно, где ночевать, на кровати или на земле, — отозвался Голыщенко. — А нам нет. Хоть анекдоты бородатые не трави. Че-нибудь новенькое бы рассказал.
Илья пожал плечами, бросил обиженно:
— Если бы кое-кто не зажмотился кинуть монету на платной дороге, а не поехал в объезд, мы бы сейчас были не в глуши, а тормознули бы проезжающий мимо автомобиль. Кто-нибудь бы да остановился.
Голыщенко развел руками.
— Я ж срезать хотел. Деньги не при чем.
Хома промолчал, глядя на темный пустырь вокруг да огонек окон домика, который с каждым шагом все ближе.
* * *
Освещенные окна приблизились настолько, что в темноте стал четко виден одинокий ветхий домик. Хомский много повидал таких, когда ездил из Москвы в Воронеж к родственникам. Живут в таких домах старики и кормятся огородом да выводят свиней.
— Странный какой-то дом, — пробормотал Голыщенко.
Лай усилился, превратился в злобно-испуганный.
— Где же этот чертов пес? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Дать бы ему кирпичом по башке, чтоб заткнулся.
Лай внезапно стих, и все трое услышали, как собака заскулила.
— Что там с этой зверюгой? — поинтересовался Панчик с сарказмом. — Клизму ей что ли поставили?
Хома с Голыщенко заржали, как кони.
— Тебе бы сейчас клизму, — сказал Петр, закашлявшись от смеха. — Пулей долетишь до Москвы.
Голыщенко постучал в прочно висевшую на петлях калитку. От стука собака опять подняла лай.
— Чертов пес, отпустило его, видать, — заметил Панчик.
Им никто не ответил.
Голыщ постучал снова. Теперь уже сильнее. Добавил ногой, от удара калитка содрогнулась.
В тишине заскрипела дверь, в темный двор за забором хлынул электрический свет и лег на землю неровным желтым прямоугольником. Пес спрятался в будке и испуганно заскулил.
Студенты услышали старческий голос:
— Иду, иду. Вот ужо нетерпеливые. Кого несет посреди ночи?
— Мы студенты, бабуся! — ответил Панчик дружелюбно.
— Какие такие студенты?
— Программисты, бабушка, — разъяснил Хома терпеливо. — У нас машина сломалась. Нам бы позвонить, а?
— Позвонить? — переспросила бабка.
— Вызовем эвакуатор, — пояснил Голыщенко. — И уйдем. Нам только позвонить, чесс слово!
— Да кто сейчас верит в честное слово, — засмеялась старуха. От ее смеха повеяло чем-то недобрым. — Но так и быть. Впущу вас.
Студенты переглянулись.
— Все в ажуре, — подбодрил друзей Голыш, глядя на их вдруг ставшие неуверенными лица. В глазах обоих читается — а, может, лучше свалить отсюда, пока не поздно? — Мы у этой карги еще и самогонки выпьем.