* * *
Заскрипела, открываясь, калитка, и ребята увидели приземистую горбатую старушонку в черном платке. Старенькая фуфайка, кофта, что виднеется под ней, юбка и резиновые сапоги довершили образ одинокой, никому ненужной деревенской старухи.
Она отошла, пропуская гостей во двор. Хомскому показалось, что в ее подслеповатых глазах на миг промелькнуло торжество. Ее взгляд задержался на Хоме.
Он стал искать взглядом собаку, но увидел только массивную старую будку под окном, из которой раздается тихий скулеж.
— А что, Хома, — сказал с ухмылкой Панчинков. — Если вдруг не сумеем вызвать эвакуатор, слабо тебе добежать до Москвы, не останавливаясь, и при этом нести меня на плечах?
— Да иди ты, — буркнул Хомский, проходя в дом вслед за друзьями. — Такого слона нести — сразу позвоночник в трусы осыплется.
Старуха вошла последней. Она затворила скрипучую дверь, и во дворе снова сделалось темно.
* * *
Телефона у бабки не оказалось. Обычный деревенский дом без каких-либо признаков техники. Даже без электрочайника и телевизора. Зато соблазнительно пахнет свежим жаренным мясом.
— Как же так, бабуля? — простонал Голыщенко, сидя за столом посреди комнаты, где под потолком слабо горела тусклая лампочка. — Как ты живешь без телефона?
— Живу, милок, уже давно. Тут раньше линия проходила. Но потом вона перестала работать.
Хома с друзьями переглянулись. История выглядит до ужаса неправдоподобно.
— Бабушка, а у соседей есть телефон? — спросил Панчинков.
— Где ты тут заметил соседей? — мрачно буркнул Хома. — Дом-то один.
Бабка посмотрела на Хомского, ее старые зубы обнажились в улыбке.
— Он верно говорит. Соседей нету, милки. Одна я живу тута.
— Ёкарный бабай, — выругался Панчинков. — Че делать будем, пацаны?
— Пошли обратно к машине, — предложил Хомский, с готовностью поднимаясь на ноги.
Голыщенко встал с лавки у стены.
— Погодите, соколики, — сказала бабка. — Скоро уже рассветет. Оставайтесь, поспите пару часов. Глянь, как вы уморились, у вас на лицах усе написано.
— Ты че, бабуля, — покачал головой Панчинков. — Некогда нам.
— А у меня водочка есть, огурчики с погреба, — сказала бабка, глянув на него с хитрой улыбкой. — Корову вчерась зарезала, у меня теперь отбивные жареные в печке с гречневой кашей.
Она посмотрела на каждого по очереди.
— Оставайтесь, поешьте по-человечьи. Куда вы попретесь на ночь глядя-то? Мне и неловко как-то, у меня так давно не было гостей. Все собака одна, я скоро так одичаю, и сама буду как собака.
Программисты переглянулись.
— Кстати, а что это с вашей собакой, бабушка? — спросил Хома. — Чего она то лаяла, то скулила?