— Мне нужны его документы, чтобы было чего подбросить в квартиру, — сказал полковник, глядя на лежавшие в кейсе пачки долларовых купюр.
Олигарх усмехнулся.
— Не проблема. Паспорт достану, а остальное — наверняка, у него же в квартире.
— Мне еще нужна его подпись, — сказал Верворвцев. — Сможешь подделать так, чтобы не отличили?
— Нафиг оно тебе?
— Скажем так, это в интересах науки.
— Ну-ну. Теперь ты, значит, в науку ушел?
Олигарх рассмеялся.
— Радею о будущем человечества, чтобы срубить еще кучу бабла.
Полковник со смешком согласился.
— Что ж, эта великая цель оправдывает даже занятие наукой.
Они выпили еще за удачную сделку, а потом Мердашин с набитым долларами кейсом уехал на своем джипе обратно в Москву.
После того, как полковник ушел, у Верворвцева зазвонил сотовый. Он посмотрел на дисплей, затем нажал на кнопку приема на обвившей ухо гарнитуре bluetooth.
— Да, родная. Как все прошло? Отоспалась?
То, что услышал олигарх, судя по выражению лица, пришлось ему не по вкусу. Его брови сдвинулись, губы сжались в плотную линию.
— Не волнуйся, милая. Я прослежу, чтобы это не повторилось. Отдыхай, до вечера. Пока.
На другом конце провода Мария Верворвцева тоже повесила трубку.
* * *
Спал Роман недолго и беспокойно. Его мучил кошмар — мозг «переваривал» произошедший ночью кошмар наяву.
Меньше, чем через два часа, Хома проснулся, чувствуя, как сердце бешено колотится. Мозг в голове по ощущениям напоминал маленький резиновый мяч. Мяч этот накачен до предела и готов вот-вот взорваться. Но сон больше не шел.
Хома встал с диванчика в комнате охраны и, выйдя за дверь, направился в столовую на этом же этаже.
Пока сидел там с бутылкой фильтрованной воды и неспешно пил, потому как, если не высыпался, то всегда пил как лошадь, в просторный зал вошли двое парней в строгих костюмах. Один широкоплечий, с чуть выпирающим из-под пиджака животом. Второй — тощий, как щепка. Оба направились к Хоме.
Вид у этих двоих вполне нейтральный, но Романа посетило дурное предчувствие.
— Господин Хомский, — сказал толстяк, когда они подошли к его столику в углу у окна. За стойкой из открытой двери доносится звяканье посуды и голоса. В самой столовой, кроме Хомы, никого.
— Это я, — кивнул Роман, делая глоток воды, и вставая, чтобы не пришлось смотреть на них снизу-вверх.
— Эдуард Викторович распорядился, чтобы мы забрали у вас все личные вещи. Когда вы завершите работу над проектом, их вернут.
До находившегося в полусонном состоянии мозга Хомы не сразу дошло, что от него хотят. Он тупо смотрел на охранников, чувствуя неимоверную тяжесть и давление в черепе.