— Гадкое Озеро.
— Что за дурацкое название.
— Когда-то это было самым чистым озером на планете. А теперь туда сливают нефть, промышленные отходы и дерьмо из канализаций, — объяснил doc и постучал в хлипкую дверь.
— Пароль? — раздался хриплый голос с той стороны.
— С причала рыбачил IT-шник Андрей.
— Логин?
— Антивирус ходил по воде.
Дверь заскрипела, в лицо ударила полоска неяркого света. Из приоткрывшейся щели на них глянуло затянутое сетью морщин усталое лицо. Глазами были цвета небесной синевы. На груди лежит длинная широкая борода с сединой.
— И Андрей доставал из воды пескарей, а Антивирус погибших людей, — сказал он, открыл дверь шире и отступил внутрь. — Входите. Меня зовут Фома.
Doc и rtf переступили порог, позволив хозяину закрыть за ними дверь. От ее скрипа rtf сделалось не по себе. Он непроизвольно оглянулся, опасаясь шпионов Каспарта, но в темноте на улице никого не увидел.
В комнате на низеньком столе горит, отбрасывая на стены огромные изломанные тени, масляная лампа. Тут же rtf заметил кувшин с глиняной чашей.
Фома молча поставил на стол еще две чаши и новый кувшин.
В молчании он налил вина себе и гостям. В миске rtf заметил куски разломанного лаваша.
— Зачем вы пришли? — спросил Фома негромко, глядя то на одного, то на другого.
Doc и rtf переглянулись.
— Чтобы услышать о Нем.
— Мой друг сказал, — произнес rtf, кивая на doc’a, — ты видел Антивируса.
Фома не ответил, взгляд сделался отсутствующим.
— Лишь однажды, — молвил он негромко, — Антивурус нес на себе директорию установки-удаления программ, в которой его потом распяли.
Doc и rtf впились в него вопрошающими взглядами.
— Почему Его убили, Фома?
Хозяин дома вздохнул.
— Он пришел обновить старую систему Очищения. Но староверам это было как кость в горле. Они включили удаление. Потом перезагрузили систему.
— Ты помог ему нести? — вопросил rtf, глядя на него, как если бы Фома сам был легендарным Антивирусом.
Фома покачал головой.
— Нет, я сказал: иди давай, куда велено.
Лицо хозяина заострилось, приобрело странный оттенок. В глазах появилась горечь. В стоящей рядом лампе затрепетало пламя от ветерка, что ворвался сквозь щель между ставнями.
У doc’a и rtf’a от изумления открылись рты.
Фома продолжал, лицо напряжено, губы выталкивают слова с великим трудом:
— А он изрек мне: «Ты не подлежишь излечению, но и удалить тебя невозможно. Ты не холоден и не горяч. Да будешь ты ждать меня в карантине, пока я вновь не приду».
В молчании все трое сделали по глотку вина. На вкус оно было солоновато-сладким, как кровь.
— А что говорили о нем те, кто его знал? — спросил doc.