- И они продолжали преследовать людей, совершивших что-то ужасное? - спросил Гамаш. - Что-то такое, за что их не могли привлечь к ответственности?
- Именно так и обстояло дело.
- И так кобрадоры превратились в сборщиков долгов?
- Нет, в том-то и дело. Это лишь осовремененная интерпретация. Кобрадор буквально означает «сборщик». Они таковыми и являются - сборщиками долгов. Но в деревнях, их знают под другим именем. Их там называют Совестью.
* * *
Часы в зале суда показывали начало шестого.
Остальные слушанья были отложены на следующий день. В коридорах слышались шаги, негромкие голоса и редкие выкрики. Барристеры, недавно дравшиеся в суде, зазывали друг друга в ближайшие ресторанчики, чтобы выпить пива.
В зале судьи Кориво, атмосфера была напряжена. Жара удушала. Каждому хотелось выйти, наконец, на свежий воздух и солнечный свет. Покинуть атмосферу суда и оставить позади саму клаустрофобическую историю.
Но оставался вопрос, на который необходимо было получить ответ.
- Шеф-суперинтендант Гамаш, - выговорил прокурор. Внезапно он перестал звучать самоуверенно и напыщенно. Впервые за весь день он не ерничал и не играл. Его голос был тих, мрачен. - Из того, что инспектору Бовуару удалось выяснить о кобрадоре, вы сделали какие-то заключения?
- Сделал.
- И каковы они?
- Что кто-то в деревне совершил что-то настолько ужасное, что требовалось воззвать к его совести.
- Не приедешь сегодня? - спросила Рейн-Мари у мужа, когда тот позвонил ей вечером.
- Боюсь, что нет. Останусь в монреальской квартире. Надо многое сделать, а слушанье завтра начнется рано.
- Хочешь, я приеду к тебе? Могу захватить ужин из бистро.
- Нет, не нужно. Боюсь, сегодня я не самая лучшая компания. И мне нужно поработать.
- Перед слушаньем?
- Oui.
- Дела идут, как ты планировал?
Он потер лоб и обдумал вопрос жены.
- Сложно сказать. Так много всего должно сойтись вместе. Слишком тонка грань между тем, когда головоломка складывается и тем, когда все разваливается на части.
Рейн-Мари и раньше видела его озабоченным ходом судебных дел, в особенности, обеспокоенным показаниями некоторых свидетелей. Но в этом деле он до сих пор выступал единственным свидетелем. Что может его волновать на данном этапе?
- Ты добьешься обвинения?
- Да.
Но его ответ был слишком скорым, слишком уверенным для человека, всегда все тщательно взвешивающего и обдумывающего.
- Что у тебя на ужин? - спросила она.
- Перехвачу что-нибудь здесь, в офисе.
- В одиночестве?
Арман бросил взгляд через приоткрытую дверь в конференц-зал, где Жан-Ги, Изабель и остальные офицеры склонились над картами. Кружки с кофе и тарелки с сэндвичами из соседней закусочной стояли на длинном столе рядом с бутылками воды, ноутбуками и документами. А чуть дальше, за окном, сияли огни Монреаля.