Кого-то не хватало. Всего лишь одного человека.
Кати.
Хотя они были уверены, что знают, где она.
Сейчас, в этот самый момент, она все еще была жива.
Но как только появятся офицеры Сюртэ, и заговорят, она умрет. Все они понимали - что бы ни произошло, как бы это ни произошло - не оставалось никакого сомнения насчет того, с «кем» это произошло.
Патрик дышал часто и неглубоко. Руки его заледенели. Глаза расширились.
Он ждал.
* * *
- Когда вы вошли в ресторан, шеф-суперинтендант, у вас не появилось ощущения, что все уже всё знают? - спросил прокурор.
- Появилось.
- Но откуда? Им рассказала мадам Гамаш?
- Нет, она ничего не рассказывала.
- Откуда же они узнали? Все, что они увидели - лишь несколько полицейских автомобилей. Почему сразу решили, что это убийство?
Он определенно не ведает, что такое Три Сосны, подумал про себя Гамаш.
- Когда появились местные агенты Сюртэ и расположились возле входа в церковь и около моего дома, всем деревенским сразу стало ясно, что что-то произошло. Они уже знали, что пропала мадам Эванс. Когда появился я в сопровождении шефа-инспектора Лакост, что ж… их страхи подтвердились.
- А! Конечно. Какой я глупый, - проговорил прокурор. Развернулся к присяжными, изо всех сил демонстрируя смирение. - На секунду я позабыл, как хорошо деревенские знают вас, вашу работу и ваших коллег. Они даже знают, что шеф-инспектор Лакост теперь возглавляет отдел убийств. Ну, раз они знают вас, шеф-суперинтендант, вы наверняка так же хорошо знаете их.
Говорил он это, стоя спиной к Гамашу, но посыл был очевиден.
Естественная, правильная и необходимая граница между полицейскими и подозреваемыми размывалась, если не стиралась полностью. А это, как намекал прокурор, крайне непрофессионально, возможно, даже подозрительно.
- Совершенно верно подмечено, - проговорил Гамаш. - И в этом, как оказалось, огромное преимущество. Убийство можно продумать, просчитать. Но нельзя исчислить. Оно вовсе не сумма улик, подсказывающая, что кто-то замешан в убийстве.
Сейчас Арман Гамаш обращался напрямую к присяжным, и те переключили внимание с прокурора на шефа-суперинтенданта.
Месье Залмановиц, уловив перемену настроения публики, развернулся и уставился на Гамаша.
- Убить заставляет не наличие подходящей возможности, а эмоции, - тихо, проникновенно начал Гамаш. Будто доверялся близкому другу. - Одна человеческая особь убивает другую. Иногда это происходит из-за вспышки неконтролируемого гнева. Иногда это тщательно подготовленный, рассчитанный план. Но общее у них - эмоции, вышедшие из-под контроля. Зачастую те, что сдерживались. Были похоронены, отсечены от личности.