Но когда попыталась представить выглядывающее из-под капюшона лицо, вдруг ясно увидела деда – таким, какой он был в последний день. Растрепанные седые виски, темная щетина на подбородке, ввалившиеся щеки. И лишь почувствовав, как согрелся в руках оникс, поняла, что работа уже завершена.
Распахнула глаза, приподняла ладонь и закусила губу, чтобы не всхлипнуть. Из-под капюшона печально и устало на меня смотрел маленький Бес.
– Позволишь? – спросил из-за плеча Хаттерс, осторожно снял с моей ладони статуэтку и долго молча рассматривал. А потом тихо скрипнул зубами и заявил: – Пусть пока побудет у меня.
– О’кей, – еле слышно буркнула в ответ и усмехнулась.
Отказать ведь все равно не получится. Да и зачем она мне, если я и без того все время думаю про деда и невольно представляю, каково это, остаться совершенно одному в чужом мире. Ведь это только для меня тот мир родной, а Бес всегда помнил про этот.
– Можно? – стукнув в дверь, в классной появился Бронк. – Тэйн Хаттерс, я уже приготовил ужин.
– Садись, – кивнул ему магистр и задумчиво оглядел учеников: – Тогда я расскажу вам, за что эйна Варьяна получила звание подмастерья. И можете не вставать и не уходить, заклинание неразглашения я на вас уже кастовал. Сегодня она вырастила ноги моему ученику Витерсу, и сейчас он еще спит. Но уже завтра сможет ходить как прежде.
Минуты две они потрясенно молчали, переводя озадаченные взоры с меня на учителя и никак не решаясь поверить, что он не шутит.
– Но уважаемый тэйн, – первым не выдержал Бронк, – ведь это очень сложная операция! И никто не взялся, пока новые ноги не вырастут.
– Все верно, – спокойно кивнул Хаттерс. – Но у Варьи редкий дар – созидание. И богатое воображение. Только сейчас она у всех на глазах за три минуты создала из обломка простого камня редкую по точности и выразительности статуэтку. Посмотри.
И поднял на ладони мой оникс.
Бронк не усидел на месте, подобрался поближе и долго восхищенно цокал языком, не забывая уважительно оглядываться на меня. Ученики тоже решились, некоторое время рассматривали статуэтку, потом сели на места.
А я старалась не улыбаться: Хаттерс очень ловко перевел разговор на камень, хотя лучше всех знает, насколько несопоставимы эти работы. И догадывается, что без шеоссы я никогда бы не сумела вернуть Виту ноги. Да и пытаться не осмелилась бы, не настолько я самоуверенна.
Прежде чем отпустить нас умыться и переодеться к ужину, магистр выдал мне книги, которые велела прочесть Шейна, и я утащила их в свою комнату. Сутки здесь длиннее почти на четыре часа, и долгими вечерами я вполне могу заниматься.