В столовой ничего важного не произошло, ученики заговаривать со мной не спешили, лишь посматривали задумчиво и опасливо, явно сожалея об утренней выходке. Видимо, только теперь до них дошло, что я не просто дерзила, а вполне могла сотворить нечто вроде обещанных им учителем гигантских синих носов, если не хуже. Проведывать Витерса тоже не рвались, особенно после того как Хаттерс мельком заметил, что комната, где спит мой пациент, защищена особо коварным щитом.
После ужина я сходила к Витерсу, в сопровождении учителя, разумеется, он просто не смог бы пропустить такое событие.
На лицо парня глянула мимоходом, отметила, что выглядит он здоровым и спокойным, и неожиданно даже для себя живо обрадовалась. Значит, его организм воспринял все произошедшее как естественный процесс и не собирается бастовать и пытаться отторгнуть внезапно добавившиеся конечности. Пару минут я посидела с закрытыми глазами возле его ног, уже целенаправленно проверяя их обострившимся чутьем на повышенную температуру, и успокоилась окончательно.
– Все хорошо, – подняла взгляд на учителя и встретилась с его задумчивым взором.
– Каким способом ты проверяла?
– Тепловым зрением, – подумав, сформулировала я название своей новой способности. – Оно у меня недавно, после сока синего дуба. Кстати, тэйн Хаттерс, мне нужна ваша помощь в серьезном деле.
– Ученики зовут учителей мастерами, – добродушно поправил он. – Простолюдинов – по имени, а князей, знатных и богатых горожан, военачальников, всех чиновников, хозяев больших магазинов и помещиков – тэйнами. Проще всего это определить по одежде, простую рубаху не наденет ни один из них. Женщин, имеющих право на обращение «эйна», узнают точно так же. Ну а потом уже по поведению… но это ты испытала на себе.
– Понятно, – кивнула я, точно зная, почему дед не стал мне забивать голову этими тонкостями, по его плану я должна была добраться сюда простой селянкой.
– Так какая помощь тебе требуется? Не стесняйся, я могу многое.
– Шейна дала мне листья синего дуба, – сообщила я, с удивлением наблюдая, как постепенно каменеют его скулы, но остановиться уже не могла и договорила тихо и виновато: – И сказала, что их можно продать. Но если я хочу распорядиться ими с наибольшей пользой, то лучше попросить об этом тебя.
– Варья, – помолчав, горько усмехнулся магистр, – извини меня. Сейчас я сержусь не на тебя, а на себя. Столько лет учил молодых магов, вырастил не один десяток подмастерьев, пятнадцать мастеров и четырех магистров, а самого неординарного просмотрел, не увидев за обычной внешностью и средними способностями благородное сердце и чуткую душу. Без этого просто невозможно вырастить человека, который за три дня сумеет стать для шеоссов своим. Я давно знаю, как бдительно и мудро они выбирают себе адептов, и знаком с очень честными магами и магинями, которые каждый год в начале лета уходят в северные леса, прячут в дуплах одежду и бродят по кустам, мечтая о встрече с шеоссами. Но за десятки лет так ни разу ни одного и не встретили.