Удивительная форма приобретательства распространилась в Европе примерно 250 лет назад, когда определенную социальную группу охватила страсть покупать книги, владеть и хвастаться ими, хранить и демонстрировать (но необязательно читать!), причем распространилась настолько, что удостоилась собственного названия — библиомания. Как жертвы, так и свидетели этой страсти усматривали в ней оттенок помешательства, предвосхищая психиатрическую классификацию многих форм компульсивного поведения как душевных расстройств. В одном из нескольких тысяч писем сыну Филипу английский государственный деятель, мастер эпистолярного жанра лорд Честерфилд (1694–1773), узнавший, что у того появился интерес к печатным редкостям, призывал молодого человека «опасаться библиомании».
Лорд Честерфилд оказался провидцем. В 1809 г. Джон Ферриар, врач Манчестерской психиатрической лечебницы и поэт, воскликнул в одном из стихотворений: «Какие безумные мечты, какие терзания владеют несчастным, заболевшим книгами!» Эта «тираническая страсть» впрягает человека в «ярмо тревоги». Стихотворение представляет собой поэтическое послание другу Ричарду Геберу (1773–1833), и небезосновательно. Гебер прославился тем, что заполнил восемь своих домов в четырех странах печатной продукцией в количестве почти 150 000 экземпляров томов в твердых переплетах плюс тысячи брошюр — всего (по прикидкам его современника, парижского книготорговца) до 300 000 изданий.
Наивысшим расцветом библиомании можно считать 1809 г., когда английский библиограф и министр Томас Фрогнал Дибдин (1776–1847) издал книгу «Библиомания» с подзаголовком «О книжном помешательстве, с некоторыми сведениями об истории, симптомах и лечении этого смертельно опасного заболевания» (The Bibliomania. Book-Madness; containing some accounts of the History, Symptoms, and Cure of This Fatal Disease), в которой описал «страсть коллекционирования книг» специфическим медицинским языком. Собираемые безумцами коллекции, предупреждал английский писатель, отец будущего премьер-министра Исаак Дизраэли (1766–1848), являются «домами скорби для человеческого ума». Библиомания «никогда не достигала такого неистовства, как сегодня», отметил Дизраэли в книге «Литературные курьезы» (Curiosities of Literature), когда иные самые уважаемые мужи охвачены компульсивной потребностью покупать и выставлять в своих роскошных домах первые издания, пергаменты, издания ограниченных тиражей и крупного формата, а также с неразрезанными страницами, с шелковыми дублюрами, золотыми обрезами, переплетами из окрашенной кожи или в этрусском стиле и другие символы образованности, вкуса и богатства.