Поколения нейроученых пересказывают историю Финеаса Гейджа, поскольку природа поставила на нем суровый эксперимент, позволивший соотнести повреждение определенной области мозга с конкретным эмоциональным и психологическим результатом. Префронтальная зона, разрушенная железным штырем, является локусом эмоционального контроля, рассудка, планирования и тому подобных высших когнитивных функций. Однако ученые, исследующие патологическое накопительство, обращают внимание на менее известное следствие той производственной травмы: у Финеаса Гейджа, как отмечал Харлоу, развилось «огромное пристрастие» к сувенирам.
Это недостаточное основание для того, чтобы связать повреждение лобной доли головного мозга с патологическим накопительством, но проведенное в 2005 г. исследование с участием 86 пациентов с мозговыми травмами доказало, что случай Финеаса не был исключительным. До повреждения у респондентов в анамнезе не было психических расстройств или необычного поведения, связанного с коллекционированием, не говоря уже о патологическом накопительстве. Однако, проведя более детальное обследование, нейроученые установили, что у 13 из них «наблюдалась аномальная склонность к собирательству, характеризующаяся накоплением большого количества ненужных вещей с негативными последствиями для их жизни», как сообщили в журнале Brain Антонио Дамасио, на тот момент сотрудник Айовского университета, и его коллеги. Пациенты накапливали газеты, журналы, рекламные письма, каталоги, бытовые приборы и их детали, продукты питания, одежду, сломанную мебель и ее части, телевизоры, металлолом, детали автомобилей, мешки для продуктов, пищевые контейнеры, пустые бутылки и картонные коробки. «Во всех случаях аномалия собирательского поведения была резко выраженной и устойчивой, несмотря на попытки этому препятствовать», — писали ученые.
У всех накопителей имелись повреждения лобных долей, аналогичные тем, что были у корейца, искавшего игрушечные пульки, и француза, собиравшего бытовую технику. Неудивительно, что у большинства из них страдали функции, контролируемые лобными долями. Память и навыки организации у них были ниже средних. Это подтверждает наблюдение Рэнди Фроста, что несовершенство исполнительной функции — например, неспособность решить, как хотя бы взяться за разгребание куч мусора, — является причиной многих случаев патологического накопительства.
Пациенты, обследованные Дамасио, имели также повреждения передней части поясной извилины — структуры, сигнализирующей больным ОКР о том, что что-то не в порядке. Однако у накопителей эта область мозга была поразительно неактивной. Она со всей очевидностью не воспринимала никакого непорядка, хотя вокруг громоздились кучи хлама, разделенные «козьими тропками». Напротив, подкорковые структуры, которые в экспериментах на животных заставляли лабораторных крыс присваивать и охранять предметы, были целы. Вследствие этого группа ученых из Айовы предположила, что у пациентов с травмами мозга развилось патологическое накопительство, поскольку префронтальные области, обычно держащие в узде это стремление, были выведены из игры. В результате «стимул накапливать продукты питания и другие предметы действовал без обычных приобретенных когнитивных ограничений», что привело к «расторможенному влечению к накопительству, практически не встречающему препятствий».