Около двух часов длилась эта адская работа. Авария была устранена.
Гешка вывалился из печи совсем измученный. Он опустился прямо на пол и, обведя вокруг мутным взглядом, попросил:
— Пить…
Кто-то, поддерживая его голову рукой, поднес кружку с водой. Гешка сделал глоток и вскрикнул от боли: губы спеклись и потрескались.
— Ничего, Гешка, — сказал Илья, — до свадьбы заживет. А печь мы все таки наладили.
Гешка посмотрел на часы: со времени остановки прошло всего четыре часа, а ему казалось, что он работает несколько смен подряд. Горело лицо, ныло тело.
Молодец, Гешка, — сказал Никитченко. — Теперь я вижу — у тебя наша, настоящая, рабочая кость. Теперь ты через огонь прошел и на всю жизнь закалку получил.
— Надо печь запускать, — стараясь говорить как можно равнодушнее, чтобы не показать радость, которая так и била из него, сказал Гешка, тяжело поднимаясь с пола и чувствуя, что ноги у него стали какие-то вялые и его качает из стороны в сторону.
— Сиди, сиди, — добродушно пробасил Никитченко, — герой! Я уж вашу печь запустил и остаток за вас доработаю. Отдыхайте!..
Гешка вышел из проходной завода и устало поднялся на крутую насыпь, где стоял вагон.
Рассвет позолотил прибрежные кусты и деревья, солнечными зайчиками заиграл на ребристой поверхности моря. Вдалеке виднелась легендарная Малая земля. Но у Гешки уже не было прежней ребяческой зависти к защитникам Новороссийска. Он повзрослел за эту ночь и понял, что каждый подвиг во имя Родины — это труд упорный и настойчивый.
— Гешка, — подбежала к нему Люба, — вот возьми!
На ее раскрытой ладони лежал комсомольский значок. Гешка провел рукой по гимнастерке — значка не было на месте. Видно, потерял, когда работал в печи. Гешка взял значок. Он потемнел и потрескался, впекся в камень…
А мимо состав за составом проходили вагоны, груженные цементом. Они шли на стройки гидроэлектростанций, фабрик, заводов, жилых домов. И Гешка с Любой были горды от сознания, что в этом цементе есть доля и их труда.
…Соколов замолчал. Тихо плескалось море. В кустах рассыпали трели соловьи. Я смотрел на значок и думал: «Сколько воспитал комсомол вот таких простых парней, как Геннадий, скромных, трудолюбивых, готовых на любой подвиг».
— Товарищ старший лейтенант, — прервал наше молчание голос рассыльного. — Вас вызывает начальник штаба.
Геннадий поднялся с камня, надел фуражку, одернул китель и пошел за рассыльным.
— Старший лейтенант Соколов по вашему приказанию прибыл! — громко доложил он, войдя в кабинет начальника штаба.
— А, Соколов, — встал ему навстречу подполковник Кравченко. — Тут вот с вами хочет познакомиться капитан Эдуард Смит, командир самолета-нарушителя.