— Да, красиво, — задумчиво повторил Виталий Валентинович. — А вон и наши…
Далеко-далеко из-за высоких корпусов жилых домов и портовых складов высились мачты наших кораблей — легкого крейсера и эсминца. Вот уже несколько дней, как мы прибыли в Берген с визитом дружбы. Дни были заполнены до предела: экскурсии в музеи, ратушу, домик Грига, встречи в обществе «Норвегия — СССР», посещение «русской мамы» — Марии Эстрем, спасшей от голодной смерти не одну сотню военнопленных, томившихся в фашистских концлагерях, возложение венков на могилы погибших в Норвегии советских воинов. И конечно, встречи на улицах, и магазинах, на концертах. Любопытные и интересные откровенные разговоры.
Меня удивляло, как Виталий Валентинович притягивает к себе людей. И нельзя сказать, чтобы у него было какое-то там очень красивое или доброе лицо. Нет, ничего особенного лицо как лицо. Но стоило Виталию Валентиновичу на миг остановиться около витрины или задержаться у входа в парк, как сразу же вокруг собиралась толпа. И особенно интересовались им дети. Может быть, их привлекала рослая, прямо-таки гигантская фигура Виталия Валентиновича? Что и говорить, в морской форме с орденами и медалями на груди он имел внушительный вид.
Вот и сейчас, едва мы вышли из вагончика фуникулера и приблизились к балюстраде, нас окружили ребятишки.
— Смотрите, какой мужичок-рыбачок, — сказал Виталий Валентинович и лукаво подмигнул мальчугану, одетому в желтую зюйд-вестку, черный плащ и ярко-красные резиновые сапожки.
Мальчуган доверчиво шагнул вперед и что-то сказал по-норвежски.
— Не понимаю, брат, — развел руками Виталий Валентинович и присел перед ним на корточки.
— Ленин? — мальчуган пальцем осторожно тронул орден на груди у Виталия Валентиновича.
— Ленин! — подтвердил Виталий Валентинович. — Дать тебе? Э-э, брат, нельзя, — засмеялся Виталий Валентинович, прикрывая ладонью орден и отрицательно покачивая головой. — Это, брат, награда. Понимаешь? Орден!
Но мальчуган явно не понимал Виталия Валентиновича.
— Ленин! Дай! твердил он. Очевидно, на этом кончались его знании русского языка.
— Экий ты, брат, упрямый, — укоризненно проговорил Виталий Валентинович и достал из кармана горсть значков. — На-ка вот лучше.
Мальчуган взял значки, внимательно осмотрел их и вернул назад.
— Вот тебе раз! — удивился Виталий Валентинович. — Не поправились, что ли?
Он поглядел на мальчугана, на значки и нерешительно протянул их ребятишкам. Вмиг на ладони не осталось ни одного.
— Так-то бы давно, — удовлетворенно проговорил Виталий Валентинович, с улыбкой наблюдая, как детвора, оживленно переговариваясь, рассматривает значки. — А ты брать не хотел, — с укором сказал он мальчугану. — Ну и остался на бобах. Больше у меня нет.