– А мы-то думали: все, амба, – улыбаясь в густые усы, басил отставной мичман дядя Миша. – Посмотри, времени сколько…
На электронных часах, висевших в прихожей, ярко горели цифры: «23.35».
«Кажется успел», – еще не совсем веря в такое везение, подумал Алексей и, на ходу снимая с себя пропахшую корабельным «железом» одежду, устремился в ванную комнату. Через пятнадцать минут он уже стоял за праздничным столом с бокалом шампанского.
Первый тост подняли за старый год. Мысленно лейтенант был еще там, на корабле. Сколько же всего пришлось ему сегодня испытать, сделать и переделать, чтобы получить заветное «добро» на сход!.. Взглядом встретился с женой Машенькой, столько любви и нежности прочитал в ее глазах, что сердце сладко заныло. Словно уловив этот молчаливый «разряд», кто-то из друзей предложил, остальные шумно поддержали, тост за хозяйку дома.
Забили главные куранты страны. После двенадцатого удара отсчет тостов начался с нуля.
– С Новым годом, с новым счастьем! Ур-а-а!
А память вновь унесла Морина в круговерть лихо закрученного сюжета корабельной предновогодней агонии. Только накануне корабль вернулся из дозора. Всю ночь, плавно переходящую в утро, экипаж занимался послепоходовыми осмотрами, заправками, присоединениями кабелей и телефонных палевок, вывешиванием всевозможных бирок и предупредительных надписей, отправкой бесчисленного множества отчетов. Весь следующий день ушел на очень БОЛЬШУЮ ПРИБОРКУ. В 17. 00 старпом сыграл «тревогу» для опечатывания помещений. В 18. 00 официально начали подготовку к встрече Нового года. Впрочем, эта подготовка больше напоминала окончание большой приборки.
Все это время лейтенант был везде едва ли не главным действующим лицом. Дважды его похвалил командир, один раз – командир БЧ, и только трижды он получил выволочку от старпома. Заместитель командира по воспитательной работе, суммируя результат, крепко пожал Морину руку и торжественно произнес: «Молодец, лейтенант!» Время шло, а заветное «добро» так никто и не решался дать. Наконец, в 22.0 на вечерней поверке, снова попав в поле зрения командира, молодой офицер был застигнут врасплох вопросом последнего: «Лейтенант, а ты домой-то собираешься?»
– Так точно! – выпалил Морин, виновато опуская глаза.
– Ну, ладно. «Добро тебе»! Выпей там за нас… чего-нибудь…
Последних слов лейтенант уже не слышал. Волшебное «добро» прозвучало выстрелом стартового пистолета. Опасаясь услышать команду «фальстарт», офицер прибегнул к классическому спурту. Расстояние от базы до дома было чуть меньше семи километров. А в такое время транспорт бездействует, вероятно, и в центре Парижа… И, рассекая морозный декабрьский ветер, Алексей рванул в беспроглядную полярную ночь. На встречу Новому году и любимой жене… За столом объявили второй традиционный тост: «За дам!» С не менее традиционным уточнением: «За наших любимых женщин!»… Только сейчас Алексей полностью осознал реальность происходящего. Служебная дистимия наконец-то уступила место здоровому юношескому энтузиазму. Вино освободило от комплексов и заторможенности. «Хорошее познается только в сравнении с трудностями», – промелькнула последняя «дистимическая» мысль… Алексей поднялся из-за стола, привлекая всеобщее внимание, и торжественно, не без гордости за свою принадлежность к флоту, произнес: «Друзья! Предлагаю третий тост поднять за тех, кто в море!»