— Это время здесь называют Час Голубя. — Хамид взмахнул рукой. — Время, когда возлюбленные открывают друг другу свои сердца.
Они подошли к фонтану посередине сада, Джанет присела на низкий борт, опустила руку в воду, и тут где-то рядом в ночи сладко запела птичка.
— Просто сад Эдема среди пустыни. Как хану это удается?
— Целая армия садовников, тщательная обработка земли и стены, которые защищают от ветра, вот и весь секрет. — Хамид глубоко вздохнул. — И что самое обидное, все это может исчезнуть в одну ночь. Зима здесь наступает внезапно, как обухом по голове.
Девушка задумчиво смотрела на освещенную луной поверхность воды, наблюдая, как рыбка пытается нежно схватить ее за палец.
— Джек рассказал мне, что произошло в Корее.
Хамид взял ее за подбородок и спросил:
— Он вам нравится, я угадал?
— Очень. Я никогда не встречала никого, похожего на него. Он необычный человек, сильный и резкий, и в то же время самый мягкий и добрый из всех, кого я когда-либо знала.
— Вылитый я, — грустно вздохнул Хамид. — А что вы еще хотели бы о нем знать?
— Мы заезжали сегодня к нему домой. Там была девушка. Фамия, по-моему, он так ее называл.
— Дочь его домоправительницы.
Джанет явно колебалась, а потом все-таки решилась спросить:
— Она его любовница?
— Ну и что из этого. — Хамид тихо засмеялся и взял ее за руки. — Он же взрослый мужчина, Джанет. И было бы странно, если ему время от времени не требовалась женщина, разве не так?
И тут же она в гневе крепко сжала его руку. Хамид нежно дотронулся до ее правой щеки.
— Бедная вы девочка! Индия часто оборачивается грубой стороной. Что вы так волнуетесь?
— Мне кажется, что я люблю его, вы и сами видите, — прошептала Джанет. — Все очень просто.
— Это никогда не бывает так просто, — печально сказал он и помог ей подняться. — Думаю, нам лучше было бы вернуться, пока не поздно.
— Скажите только еще вот что, — остановила его девушка. — Он на самом деле так огорчен своей корейской историей, как это иногда кажется?
Хамид покачал головой.
— Вовсе нет. Он слишком умен, чтобы винить себя за неизбежную случайность войны, но очень любит военный флот. Это для него самая большая потеря.
— И во что же он верит сейчас?
— Да ни во что. По крайней мере, так он сам говорит и поэтому играет со смертью за большие деньги, чтобы обеспечить себе будущее, — со вздохом ответил Хамид. — Но он изменяет своим принципам, когда видит страдания людей, такие, как, например, в Ладахе во время китайского вторжения.
— А вы любите его, правда?
— Я ценю настоящую дружбу, — просто ответил он. — А Джек Драммонд доказывал мне ее много раз.