– Я помню… Но ты ранен, господин, – озабоченно произнес Хааке.
– Да уж, похоже, что так. У меня уже половина крови вытекла из тела, и мне срочно нужен священник. Магнус сидит на этом уровне? – спросил он.
Хааке подошел к окну.
– Ага, только дальше, в конце коридора. Его притащили обратно около десяти минут назад. Он был в обмороке и сам выглядел не лучше твоего.
Хасим поморщился от боли и едва снова не потерял сознание.
– Как добраться до его камеры? – спросил он.
Сержант Хааке приложил ладонь к груди и направил указательный палец налево.
– Только будь осторожен, Хасим, тюремщик – редкий мерзавец, – предупредил он.
– Песни будут спеты, Хааке, их будут петь громко и их будут петь часто, – произнес раненый в знак благодарности.
Воин герцога кивнул.
– Да пребудет с тобой Бритаг, брат, – произнес он и отвернулся от окна.
Хасим повернул голову влево, осмотрел длинный ряд окошек и пополз. У него едва хватало сил на то, чтобы передвигаться по дну каменного желоба, хватаясь за оконные решетки. Ему предстояло миновать шесть или семь окон, и, когда он проползал мимо третьего, у него закружилась голова. В камере, на грязном каменном полу, истекал кровью смертельно раненный человек. Следующая камера была пуста. Хасим понял, что сейчас опять лишится чувств, и, протянув руку, из последних сил вцепился в прут решетки. Он уже не верил, что сможет пошевелиться, и надеялся лишь на то, что Магнус где-то рядом.
Голова Хасима упала на камни перед последним окном, и, несмотря на то что в глазах у него потемнело, он все же успел различить в тюремной камере чью-то огромную фигуру.
Отец Магнус лежал на полу ничком и явно был ранен. Из его правой ноги торчал арбалетный дротик. Хасим не успел узнать, чем закончилась сцена в главном зале замка несколькими часами ранее, и взмолился, чтобы его друг был жив.
– Вставай, ты, раненский дурень… Я ранен серьезнее, чем ты, – задыхаясь, выговорил он.
Магнус повернул голову; на лице его застыла угрожающая гримаса, к тому же на виске виднелся темно-красный синяк. Он моргнул несколько раз и приподнялся с пола.
– Хасим? – произнес он с сильным северным акцентом.
– Ага, вроде так меня звали… я сейчас… сдохну… – просипел его друг.
Магнус выглянул в окошко двери и, не заметив поблизости тюремщика, подошел к окну. Хасим улыбнулся старому другу, но затем все же потерял сознание, и тело его обмякло.
Магнус, стараясь вести себя как можно тише, просунул руки через решетку и ощупал раны Хасима. У каресианца на левом бедре оказалась глубокая резаная рана, и, хотя ему удалось немного остановить кровь с помощью пояса, выглядела она плохо. Резаная рана на пояснице выглядела еще хуже и продолжала кровоточить. Магнус знал, что Хасим – человек сильный, что он так просто не расстанется с жизнью, но тем не менее раненский жрец был поражен тем, что его друг до сих пор еще дышит.