– Я могу дать пару рекомендаций, – проговорила я, чтобы расколоть напряженное молчание. – Прекрасные, респектабельные дамы. Сама виконтесса Рейвен отбирала их, а она, смею заметить, дама крайне дотошная, придирчивая и бережно относящаяся к женской репутации. Чего, к ее величайшему сожалению, не скажешь о ее дочери.
Джейн хихикнула, прикрыла рот ладошкой и тут же состроила серьезную и торжественную мину.
– Папа, позволь представить тебе леди Эрилин Рейвен. Я рассказывала тебе, помнишь? Леди Эрилин помогла мне добраться до дома и любезно приняла приглашение на чай.
– Большая честь для нас, миледи, – отец Джейн поклонился. – Прошу.
– Я приведу себя в порядок, – изобретательница бросила на меня робкий взгляд. – И тотчас же к вам присоединюсь.
Дождавшись разрешающего кивка родителя, девушка стрелой взлетела по лестнице, только клетчатые юбки взметнулись, а мы с профессором Свифтом проследовали в гостиную.
– У вас удивительная дочь, профессор, – с улыбкой произнесла я, когда хозяин дома распорядился насчет чая.
– О да, – отозвался тот, и в голосе звучала гордость с легкой примесью обреченности. – Джейн, должно быть, слишком отличается от сверстниц ее возраста и положения…
– Разве что в лучшую сторону, – не кривя душой отозвалась я.
Профессор улыбнулся, удобнее устроился в кресле.
– Значит, криминалист? Признаться, когда Джейн сказала мне, что познакомилась с вами, я не сразу ей поверил. Не поймите превратно, я как никто верю, что женщины ничуть не уступают мужчинам, а вот здесь, – он многозначительно постучал пальцем по лысине, – могут и дать нам фору, но все же криминалистика… и леди! Я, должно быть, не оригинален, но что сподвигло вас выбрать именно эту дисциплину?
– Именно это и сподвигло, – я чуть улыбнулась. – Отец прочил меня в экономисты, маменька намекала, что раз уж мне так захотелось учиться, то пусть хотя бы это будет какая-нибудь филология, философия и иже с ними, и я решила выбрать то, что мне интересно, но при этом менее всего подходит женщине и леди. Медицина меня интересовала, но потом я решила, что во мне недостаточно человеколюбия. В этом свете криминалистика показалась особенно привлекательной.
Отец Джейн усмехнулся.
– И как же эту сокрушительную новость пережили ваши родители?
– Я думаю, главное тогда было то, что они все-таки ее пережили, – философски заметила я, и профессор не сдержал тихого смеха.
– Джейн было девять, когда она спросила, не может ли она надеть штаны, как я, потому что юбки пачкаются, рвутся и мешаются в мастерской. Тогда я, наверное, и понял, что где-то упустил тот момент, когда надо было из ребенка воспитывать юную леди…