- А какая? Ты уже знаешь какая, да?
- Ах, - сказала ты сокрушенно, отрываясь от двери, - мне что-то не хочется домой. К тому же у меня в груди что-то так ноет, нет, я не пойду домой.
- Хорошо, - согласилась я. - Пойдем к Нонне.
- О нет! - сказала ты. - Ноннина мама начнет нас расспрашивать про папочку и про маму, что да как, а я не хочу. Давай поедем на трамвае. Очень мне нынче хочется покататься на трамвае. Ведь у тебя есть деньги, я знаю, тебе Стасик подарил денежку.
- Что ж, поедем, - согласилась я, и мы сели в трамвай, идущий в Стропы. Мы проехали мимо дома, в котором жил Юрис, ты оглянулась на его окна, но ничего не сказала. Солнце садилось за холмами в снегу, и снег сделался оранжевым, почти теплым, а потом лиловым, деревья угрюмо шагали в гору, провалившись в снег, должно быть, по пояс. Люди входили и выходили. Ты все держалась за грудь и дышала тяжело, такое у тебя иногда бывало, и я гладила тебя по плечу. На остановке перед самыми Стропами в трамвай вошел Юрис. Ты зажмурила глаза и снова широко, счастливо раскрыла их, потом вздохнула и протянула к нему руки.
- Но ты же умер, Юрис, - сказала я ему рассудительно, - зачем теперь это скрывать? Он умер, сестричка, ты же знаешь.
Юрис презрительно ухмыльнулся.
- Вот еще, - сказал он. - Умирают старики и старушки, а я еще совсем молодой. И вообще я не к тебе, а вон к ней.
Ты всхлипнула и, обняв его за шею, усадила между нами.
- Послушай, Юрис, - снова сказала я, - раз уж ты жив или раз уж ты считаешь, что ты жив, надо и тебе взять билет. У нас есть еще деньги, хватит на порцию мороженого, но если мы купим и тебе билет, у нас останется только на концентрат "какао", который так весело грызть. Поэтому я не имею ничего против, чтобы купить тебе билет.
Юрис задумался.
- Пожалуй, мороженое все-таки лучше концентрата, - сказал он, - его больше, а концентрат маленький. Не надо брать билет, - решил он, - если что, я исчезну, и все.
- Но что это мы все едем и едем, - вдруг сказала ты, - ведь мы уже проехали конечную остановку и кольцо, вот Стропы, вот кладбище, вон могила толстого дяденьки с усами, вот крест, вон памятник с голубем, вон могилка... - ты запнулась. - Извини, Юрис, но это твоя могилка...
- Которая, - спросил Юрис, - эта? Ничуть не похоже. Ты уверена?
- Да, Юрис, - ответила я ему. - Это точно. Мне бы не хотелось огорчать тебя, но это твоя могилка.
- Не думаю, - буркнул Юрис, - над ней растет тополь, а я их всю жизнь терпеть не мог, не то что клен или сосну. Правда, мне кажется, там, за оградой, мой мяч, но я, наверное, ошибаюсь: это мяч другого мальчика.