Ты заплакала, потому что узнала мяч Юриса, это был надувной красно-бело-зеленый мяч, полуспущенный, увядший.
- Это твой мяч, Юрис, - прошептала ты, обнимая его и гладя его по лицу, - я узнаю его.
- Ну мой так мой, - недовольно проворчал Юрис, - и нечего реветь. Вот платок, дай-ка я вытру тебе нос.
- Какой у тебя чистый платок, Юрис, - сказала ты, глотая слезы, - он у тебя никогда не был таким чистым. Вернее, у тебя никогда не было платка.
- А теперь есть, - смущенно сказал Юрис.
- И эту школьную форму я на тебе никогда не видела, - сказала ты, рыдая. - Юрис, Юрис, ведь у тебя же всегда был вязаный свитер.
- Но куда мы едем? - вмешалась я. - Вот уже и кладбище скрылось из глаз.
- Не знаю, - беспечно сказал Юрис, - едем, и все, плохо, что ль?
- Нет, конечно, неплохо, но мы едем уже так долго, а ты все еще без билета. Если бы мы ехали пару остановок, можно было бы проехать зайцем, но мы едем так долго, и если у меня спросят: где билет у этого мальчика, что я отвечу?
- Кто спросит? - возразил Юрис. - Все уже вышли.
Мы оглянулись. И правда, в трамвае никого, кроме нас, не было, ни кондукторши, ни пассажиров, а кабина водителя зеленела насквозь, как аквариум, и водоросли обвили сиденье, и, слабо шевеля плавниками, там плавала зеленая звезда.
- Но где же мы, где? - спросила я. - Не пойму что-то, а ты, сестричка? Мы проехали Стропы, а дальше Строп я ничего не знаю.
- Дальше Строп - Москва, - спокойно объяснила ты, - оттуда папочка привез нам эти шубки.
- Ничего себе шубки, - одобрил Юрис.
- Юрис, а тебе не холодно без шапки? - спросила ты. - Юрис, а где твоя заячья шапка?
Юрис задумался.
- А черт его знает, - сказал он наконец, - я уже давно без шапки, и, право, мне не холодно.
- А где твое серое пальто, Юрис? - настаивала ты. - И клетчатый шарф?
- Какое это имеет значение, - пожал плечами Юрис, - нет пальто, нет шапки, что я без них, не человек, что ли? Вот только плохо, что рубашка под формой белая, больно маркая, часто придется стирать, но ничего, моряки народ аккуратный, и я часто буду стирать свою рубашку.
- Я тебе постираю, Юрис, - обещала ты.
- Послушай, - сказал Юрис, - не обнимай меня так, задушишь.
- Я боюсь, что ты снова уйдешь, Юрис, - вздрогнув, сказала ты.
- А что, пожалуй, и уйду, - ответил Юрис, - очень жаль, но дела, дела. - Он махнул рукой куда-то в сторону земли, над которой мы подымались все выше и выше. - Ух и кувыркнулся бы я с этакой высоты в сугроб! - воскликнул он. - А вот Краслава, погляди, я тут родился! Видишь? - с торжеством сказал он тебе. - Я там родился!