Возвращаясь домой, Катя снова подошла к записке на тротуаре. Пока ее не было, неуловимая Екатерина извлекла из тайника в водостоке все тот же розовый мелок и ответила: «Сергей Сергеевич, я вас не застала и ушла в печатню». Под ответным посланием красовались два комментария. «Товарищи! Пожалуйста, не останавливайтесь! Наш дом напряженно следит за тем, что там у вас с газетами». И: «Напишите адрес печатни, мы туда Екатерине горячих булочек отнесем». Невероятно смотрелись на асфальте четыре разных почерка. Бодрило то, что люди свободно присоединялись к дискуссии Сергея Сергеевича и Екатерины. Нащупывали в трубе мел, пытались ловко устроить его в руке. Потом наклонялись посреди улицы. Начинали писать, не обращая внимания на прохожих. И, главное, возвращали с каждым разом уменьшавшуюся розовую палочку на место, найденное предприимчивым Сергеем Сергеевичем. «Москва, – подумала Трифонова. – Одни выводят буквы днем, другие мусорят ночью. Но как же тут хорошо».
Александрина не опоздала ни на минуту. Вошла и демонстративно молча оглядела Катю с головы до ног. Обе совсем не изменились. Разве что новоявленной светской львице удалось похудеть так, что широкие плечи больше не мешали замечать ее диетический героизм. И одежда стала изумительной – гладкий, непохожий на синтетику материал льнул к коже, но не облеплял ее, заметно струился, но нигде не оттопыривался и не стоял колом. А главная медсестра повадилась собирать длинные волосы в аккуратный пучок на затылке.
– Привет, Кать!
Голос младшей школьницы, читающей выпускникам на последнем звонке трогательное стихотворение, не стал ни ниже, ни глуше. Услыхав его, неповторимый, Трифонова бросилась к Александрине. Они по-девчоночьи неуклюже обнялись.
– Ты не обратила внимания, встретились Екатерина и Сергей Сергеевич? – улыбнулась Катя.
– Кто такие? При чем тут я?
– Да два каких-то чудика затеяли переписку на тротуаре перед домом. Народ присоединился.
– А-а. Жаль, что не довелось насладиться. Дождь прошел, асфальт мокрый и чистый.
Трифонова пересказала нехитрое содержание. И Стомахина выдала то же, что и она сама двумя часами раньше:
– За это я и люблю Москву… Слушай, Кать, мы три года не виделись, а ты перед моим приходом не накрасилась и не вырядилась в брендовые тряпки. Ценю, ох, ценю.
– Ты тоже не накрасилась. А брендовые тряпки я тебе всегда легко прощала, – засмеялась Катя. – Проходи, наконец.
– Какую квартиру сняла! – воскликнула Александрина, оглядевшись. – Дизайнер поработал на совесть. Даже не представляю, кто такое решился сдать. Наверное, переехали в Европу, иначе не объяснишь…