Мирон же просто подскочил, когда ее услышал. И заговорил:
– Ага, явилась… Злодейка. Сломала мне жизнь и как ни в чем не бывало: «Добрый вечер, Мирон. Давно не виделись». С тех пор, как бросила, и не виделись. – Он вдруг повернулся всем корпусом и зло рыкнул: – Пошел вон. Мы разговариваем. – Катя мельком увидела побагровевшего официанта. Стомахин снова уставился на нее: – А я предрекал твое возвращение. Куда податься бедной медсестре без богатого любовника? Правда, я женат на твоей подруге, и ты наверняка в курсе. Но кого это останавливало, правда? Говорил, говорил, что пожалеешь, что никуда не денешься. Ничем не отличаешься от других, как выяснилось. Сообразила, что нужно было любить не меня, а мои деньги? Не на то направляла усилия? Я надеялся, хоть ты не алчная тупая шлюха. Думаешь, я побегу за тобой снова? Буду ждать, когда ты соизволишь влюбиться? Когда тебе померещится, что уже… а потом, что еще не…
Катя никогда не слышала в человеческом голосе жалкого торжества и ласковой ненависти одновременно. Но эта двойственность не искажала смысла. Пришлось велеть крепко выпившей скотине:
– Заткнись, Мирон. И объясни, с чего ты взял, будто я вернулась к тебе, да еще за деньгами? Кстати, даже если бы пыталась, то после этой тирады обязательно передумала бы.
– Ну, конечно! Не смеши, – он говорил очень тихо, но внятно. – Ты хотя бы потрудилась вспомнить, как мы расставались? Я сделал тебе предложение. Ты отказала: «Не могу, не люблю». Я смиренно ползал на коленях и молил принять кольцо. Чем заклинал? Тем, что мы обручены навсегда. Что ты придешь ко мне в этом кольце в любое время, куда угодно, и можешь не произносить ни слова. Я взгляну на твой безымянный палец, молча поднимусь и уйду с тобой. Не упрекну, не припомню ничего. И вот случилось. Кольцо есть, я его вижу, я готов идти с тобой. Но мне противно до невыносимости. Тошно. Понимаешь?
– Извини, я действительно забыла, – покаялась Катя. – Только, если мне не изменяет память, ты надел мне его на палец обманом. Попросил закрыть глаза и.. А кольцо мне очень нравится. Такое красивое. Я его постоянно ношу, даже на работу. Никому в голову не приходит, что рубин и бриллианты настоящие. Принимают за качественную бижутерию. Только главный врач на него напряженно смотрит. Не иначе, разбирается в камнях, но не может поверить, что такое есть у медсестры, пусть даже у главной. Мирон, возьми, – Катя легко сняла платиновый обруч. – Чтобы больше не сомневался: я никогда к тебе не вернусь. У меня в мыслях не было, правда. Вот, смотри, я его топлю в том пойле, в котором ты топишь самого себя и будущее своих родных.