Он покачал головой и вздохнул.
– Вынужден огорчить тебя, лейтенант, но пистолет не заряжен, – проговорил Борис, надевая колпачок на авторучку. – По весу же понять можно, есть в нем патроны или нет. Достаточно чуть-чуть рукой покачать – вот так, вверх-вниз. Восемь патронов калибра 7,65 мм, вес порядка восьмидесяти граммов.
Его словам я не поверил, тут же направил дуло ему в лоб и без колебаний спустил курок. Но услышал только сухой щелчок. Борис не врал: патронов в пистолете не было. Опустив оружие, я стоял перед ним, кусая губы. Думать ни о чем не мог. Выдвинув ящик стола, Громов достал пригоршню патронов и на ладони показал мне. Он заранее вынул их из обоймы, поставил мне ловушку. Все было подстроено.
– Я давно догадался, что ты хочешь меня убить, – спокойно продолжал Борис. – Все время представлял, как будешь это делать. Разве не так? А ведь я предупреждал: не надо будить воображение, а то можно и жизни лишиться. Ну да бог с ним со всем. Ты просто не способен меня убить.
Борис взял пару патронов и бросил на пол. Они со стуком покатились мне под ноги.
– Настоящие, боевые, – сказал он. – Я не шучу. Ну что? Давай, заряжай и стреляй. Это твой последний шанс. Хочешь меня убить? Тогда целься хорошенько. Но если промахнешься, обещай, что никому не расскажешь о том, чем я здесь занимаюсь. Мои дела должны остаться в тайне. Как тебе сделка?
Я кивнул головой в знак согласия: „Хорошо, обещаю“.
Снова зажав пистолет в коленях, я надавил рычажок, вынул обойму и вставил в нее два патрона. Одной рукой получалось не очень здорово, вдобавок меня колотила мелкая дрожь. Борис хладнокровно следил за моими движениями. На губах его даже мелькнула улыбка. Вставив обратно обойм у, я навел пистолет точно между глаз Громова и, уняв дрожь в пальцах, нажал курок. Прогремел выстрел, но пуля даже не задела Бориса – прошла в нескольких миллиметрах от уха и застряла в стене. Мелкая пыль от штукатурки полетела во все стороны. Я не считал себя совсем никудышным стрелком, но промазал, хотя стрелял всего с двух метров. В Синьцзине я с удовольствием ходил на стрельбище. С одной рукой стрелять, конечно, труднее, зато правая была у меня сильнее, чем у обычных людей, да и „вальтер“ – пистолет надежный и хорошо откалиброванный – позволял прицелиться точно. Как можно было промахнуться? Я снова взвел курок и прицелился. Сделал глубокий вдох, сказав себе: „Ты должен его убить!“ Тогда можно будет считать, что жизнь прожита не напрасно.
– Целься лучше, лейтенант. Этот патрон – последний. – Улыбка не сходила с лица Бориса.