«А из чего?» – удивился Влад.
«Да так, – усмехнулся сталкер. – Корешки всякие… есть, знаешь ли, культуры, которым свет не требуется».
Может быть, соврал, а может, и нет.
– Успокоился?
Кай спрашивал не впервые, но понял смысл короткого вопроса Симонов лишь сейчас, кивнул. Голова закружилась, а взгляд с лица сталкера самопроизвольно соскользнул на тушу твари – огромную, покрытую серой щетиной. Землеройка вылитая, только большая, и на морде – хобот.
– Не циклись, – посоветовал Кай и достал нож.
– Затупишь.
Сталкер качнул головой и, взяв нож обратным хватом, раскрыл незаметную крышку на рукояти, под которой пряталось приспособление, напоминающее кусачки.
– Нашел, из-за чего переживать, – вздохнул он и принялся перекусывать проволоку.
– Она точно мертва?.. – спросил Влад, растирая запястья, пока Кай освобождал его ноги.
– По-твоему, можно жить с простреленной башкой? – хмыкнул тот. Голос звучал более благосклонно, чем раньше. Видимо, готовность парня к беседе, пусть и о сущей ерунде, сталкеру пришлась по душе.
– Я вряд ли смог бы, но и она – не человек…
– Не человек, но млекопитающее. Насколько, конечно, я разбираюсь в биологии.
Взгляд снова и снова возвращался к туше землеройки. Влад честно пытался разглядывать Кая или пол и стены, терявшиеся в полумраке. Внезапно он уловил какое-то движение:
– Кай!
– Тсс-с… чего всполошился?
– Обернись! Хвост! Он двигается! – голос дрожал, в нем снова звучали истерические ноты, тряслись губы и руки, и за свое поведение было даже почти не стыдно.
Сталкер тихо выругался и, поднявшись, окинул тушу критическим взглядом. На подрагивающий кончик хвоста он наступил каблуком.
– Ты хотя бы слышал о науке, которую я только-только назвал? – недовольно произнес он.
– Я…
– Ясно. А про посмертные судороги знаешь? – поинтересовался Кай и сухо проинформировал, словно зачитывая из старого учебника, изданного до Катаклизма: – Происходит спазм как скелетной, так и гладкой мускулатуры. По этой причине практически всегда смерть сопровождается непроизвольными мочеиспусканием, дефекацией и семяизвержением, так как сфинктеры парализуются часто ранее, нежели мышечные группы, заведующие перистальтическими движениями.
– Твою ж мать! – парня хватило на то, чтобы отвернуться к стене. Живот скрутило, показалось, желудок поднялся к горлу, и парня чуть не стошнило. По щекам снова потекли слезы.
– Так-то лучше.
Сколько это продолжалось, Влад не знал, но когда сумел выпрямиться и отползти, ощущал лишь звон в ушах и опустошенность.
– Полегчало? – отрешенно спросил Кай.
– Да пошел ты, – огрызнулся Симонов, но как-то вяло и совершенно не зло. Головокружение отступило, слабости тоже не чувствовалось. – Откуда я знаю? Вдруг у нее дублирующая нервная система?