– Спасибо. – Билл грациозно поклонился, а потом, когда понял, что Люс уже отправилась к дому, полетел вперед, так быстро взмахивая крыльями, что они стали двумя серыми размытыми пятнами по обе стороны его тела.
К этому моменту они миновали березы и пересекали ухоженную лужайку. Люс уже собиралась пойти по дорожке из гальки к дому, но остановилась, когда увидела фигуры возле беседки – мужчина и женщина шли к дому. К Люс.
– Пригнись, – прошептала она. Она не была готова быть увиденной кем-либо в Хелстоне, и особенно с Биллом, жужжащим вокруг, как насекомое-переросток.
– Ты пригнись, – сказал он. – То, что я сделал для тебя исключение, не значит, что простые смертные могут меня увидеть. Я совершенно невидим здесь. Кстати, единственные глаза, которых я должен сторониться… Упс, оу, – каменные брови Билла внезапно подлетели, произведя тяжелый звук трения. – Я вне игры, – сказал он, скрываясь в помидорных кустах.
Ангелы, догадалась Люс. Только они еще могут увидеть Билла в таком виде. Она это поняла, потому что наконец смогла рассмотреть мужчину и женщину, от которых спрятался Билл. Глядя через густые колючие помидорные листья, Люс не могла отвести от них глаз.
Точнее, от Дэниела.
Сад затих. Вечерние песни птиц смолкли, и слышались только медленные шаги двух пар ног по дорожке из гравия. Последние лучи солнца словно все падали на Дэниела, окружая его золотым ореолом. Его голова была склонена к женщине, и он кивал, пока шел. Женщине, которая не была Люс.
Она была старше, чем когда-либо могла быть Люсинда – скорее всего, двадцать с чем-то, – очень красивая, с темными шелковистыми локонами под широкополой соломенной шляпой. Ее длинное муслиновое платье цвета одуванчика выглядело очень дорого.
– Вам понравилась наша маленькая деревушка, мистер Григори? – говорила женщина. У нее был высокий и ясный голос, полный природной уверенности.
– Возможно, даже слишком, Маргарет. – Желудок Люс завязывался узлами от ревности при виде того, как Дэниел улыбался женщине. – Трудно поверить, что прошла всего неделя после моего приезда в Хелстон. Я даже мог бы задержаться дольше, чем планировал, – он сделал паузу. – Все здесь были очень добры ко мне.
Маргарет покраснела, и Люс закипела. Румянец делал Маргарет еще красивее.
– Мы надеемся, что это отобразится в вашей работе, – сказала она. – Мама в восторге, конечно же, из-за того, что тут с нами такой художник. Все мы в восторге.
Люс прокрадывалась за ними, пока они шли вперед. За огородом она села на корточки за разросшимися кустами роз, уперев руки в землю и наклоняясь вперед, чтобы слышать разговор пары.