– Что он делает? – наконец прошептала она.
Билл появился позади нее и порхал у ее плеч.
– Кажется, он спит.
– Но почему? Я не знала, что ангелам нужно спать…
– Нужно – неправильное слово. Они могут спать, если хотят. Дэниел всегда спит несколько дней после твоей смерти. – Билл тряхнул головой, словно вспоминая что-то неприятное. – Ладно, не всегда. Но почти всегда. Наверное, это изматывает – терять того единственного, кого любишь. Можно ли винить его за это?
– Т-типа, да, – заикаясь сказала Люс, – это я взрываюсь столбом пламени.
– А он тот, кто остается один. Извечный вопрос: что хуже?
– Но он даже не выглядит печальным. Он словно скучал в продолжение всех похорон. Если бы это была я, я бы… я бы…
– Ты бы что?
Люс двинулась к могиле и остановилась у рыхлой земли там, где начинался ее участок. Здесь под землей лежит гроб.
Ее гроб.
От этой мысли мурашки побежали по спине. Она опустилась на колени и положила ладони на землю, которая была влажной, темной и леденяще холодной. Люс зарыла руки в нее, практически сразу же ощутив жгучий холод, но не обращая на него внимание и даже радуясь этому жжению. Она хотела бы, чтобы сделал это Дэниел, чтобы он искал ее тело в земле, сходил с ума, желая вернуть ее – живую – в свои объятия.
Но он просто спал, и так крепко, что даже не чувствовал, что она стоит на коленях рядом с ним. Ей хотелось коснуться его, разбудить, но она даже не знала, что сказать, когда он откроет глаза.
Вместо этого она рыла грязную землю, пока цветы, так аккуратно разложенные на ней, не были разбросаны и сломаны, пока красивая норковая шуба не испачкалась, а ее руки и лицо не покрылись грязью. Она копала и копала, и кидала землю в сторону, все глубже пробираясь к мертвой себе. Ей до боли нужна была какая-либо связь.
Наконец ее пальцы ударились обо что-то твердое – деревянную крышку гроба. Она закрыла глаза и ждала вспышки, которую ощутила в Москве, молнии воспоминаний, которые просочились в нее, когда она дотронулась до ворот заброшенной церкви и почувствовала жизнь Лушки.
Ничего.
Просто пустота. Одиночество. Воющий белый ветер.
И Дэниел, спящий и недосягаемый.
Люс села на пятки и всхлипнула. Она ничего не знала об умершей девушке. Чувствовала, что никогда и не узнает.
– Эй, – тихо сказал Билл за ее плечом, – ты не там, ты это знаешь?
– Что?
– Подумай об этом. Ты не там. Теперь ты просто пепел, если вообще что-то осталось. Не было тела, чтобы хоронить, Люс.
– Из-за огня. Ох. Но тогда почему?.. – спросила она, а потом замолкла. – Моя семья хотела этого.
– Они строгие лютеране. – Билл покачал головой. – У каждого Мюллера на протяжении сотни лет был надгробный камень на этом кладбище. Так что и у твоей прошлой «я» есть. Просто под ним ничего нет. Или почти ничего. Твое любимое платье. Детская игрушка. Твой томик Библии. Типа такого.