– Если у кого-то есть жалоба, я всегда готов выслушать, конечно же, я всегда готов выслушать. Особо одаренные юноши заслуживают и получают особое образование, наиболее достойные из них.
– Почему бы не позволить им повести сегодня ночью атаку на гайдзинов?
– А если никакой атаки не будет? Я не могу выдать их бакуфу – это неслыханно – или гайдзинам!
– В большинстве своем сиси всего лишь юные идеалисты, без мозгов или серьезных намерений. Часть из них просто разбойники и смутьяны, которые не нужны на этой земле. Однако некоторые из них могут оказаться весьма полезны, если правильно ими воспользоваться. Шпион донес мне, что старший из них, Сёрин, был в той группе, которая убила первого министра Ии.
– Со ка! Надо же!
Это случилось четыре года назад. Вопреки всем советам Ии, стараниями и уловками которого сёгуном стал именно Нобусада, предложил, в нарушение всех приличий, брак между этим мальчиком и двенадцатилетней сводной сестрой самого императора, а также, что было хуже всего, обсудил с гайдзинами и подписал ненавистные Соглашения. О смерти его никто не сожалел, и меньше всех Сандзиро.
– Пошлите за ними.
В комнате для аудиенций прислужница подавала Сандзиро чай. Кацумата сидел рядом с ним. Вокруг стояли десять самураев из числа его личных телохранителей. Все были вооружены. Кроме двух юношей, сидевших на коленях перед даймё и чуть ниже, хотя их мечи лежали на татами так, что до них можно было легко дотянуться в любой момент. Их нервы были напряжены до предела, но ни тот ни другой этого не показывали. Девушка поклонилась и вышла, пряча свой страх.
Сандзиро не заметил ее ухода. Он поднял с подноса маленькую изящную чашечку тончайшего фарфора, сделал глоток. Вкус чая показался ему превосходным, и в этот миг он наслаждался ощущением того, что правит сам, а не им правят другие. Он притворился, что разглядывает чашечку и восхищается тонкостью работы, но на самом деле внимание его было приковано к юношам. Они ждали с бесстрастными лицами, понимая, что их час настал.
Он ничего не знал о них, кроме того, что рассказал ему Кацумата: что оба служили у него госи, солдатами-пехотинцами, как и их отцы до них. Каждый получал ежегодное жалованье в один коку[5] – мера сухого риса, около пяти бушелей, считавшаяся достаточной, чтобы прокормить одну семью в течение одного года. Оба были родом из деревень рядом с Кагосимой. Одному исполнилось девятнадцать, второму, который был ранен и сидел с перевязанной рукой, – семнадцать. Оба посещали школу для избранных самураев, которую он основал двадцать лет назад для тех, кто с детства проявлял незаурядные способности. Обучение в школе велось глубже и шире, чем обычно, и включало изучение тщательно отобранных голландских руководств. Оба были прилежными учениками, оба были не женаты, оба посвящали все свободное время учебе и оттачиванию своего мастерства во владении мечом. Обоих когда-нибудь в будущем могло ждать повышение по службе. Старшего звали Сёрин Анато, младшего – Ори Риёма.