В минутку смеха вдруг ворвался какой-то далекий противный гул, а затем на горизонте появился огромный красный автобус. Он кряхтел, но все же приближался.
– О, счастье-то какое! Все, радуйся, отмучилась. – Не переставая улыбаться, тетка быстро оторвала зад от скамьи. – Больше я тебя донимать не буду, но, милая, запомни мои слова – из души на волю нужно выпускать все – как хорошее, так и плохое, чтоб место высвободить для чего-то нового. Почем я это знаю? Да потому, что заново научилась смеяться, только когда отпустила лишнее и приняла все, что мне Господь послал. Перестала наконец рыдать и на судьбинушку горькую жаловаться. А все почему? Да потому, что когда выворачиваешь наружу нутро, начинаешь себя лучше понимать. Ты посмотри заграничное кино – психологи-то деньги лопатой загребают, а все почему? Точно не потому, что дают нужные советы, нет. Они ни черта не делают, кроме того, что создают видимость, будто их твои проблемы волнуют. На самом деле человек исцеляет себя сам, когда озвучивает свои беды, искренне, без стыда и стеснения, будто в Судный день. С каждым разом вопросов и слез остается все меньше, и в итоге ты снова начинаешь улыбаться и замечать в этой жизни пусть небольшие, но позитивные моменты, которые повсюду можно встретить, если глаза раскрыть от черной занавески. Жизнь паскудная штука, как ни крути. Способность пройти путь из точки «А», оставив в ней кусок себя, в точку «Б», где снова придется расставаться с частью сердца и души, – и есть великое умение жить. А если весь этот путь не избавляться от скопившегося дерьма, добраться в точку «Б» в здравии практически невозможно. Не дано выговориться, заведи тетрадь какую, да ей все изложи. Бумага что, бумага выдержит еще больше, чем несчастные крысы. А избавляться нужно.
Последние слова тетка практически прокричала, так как приближавшийся автобус издавал такие звуки, будто был предвестником конца света и, не стесняясь, сообщал грохотом и гулом о том, что он не за горами. Красный зверь притормозил практически у наших ног. Издав страшный, пыхтящий звук, открылась дверь в салон, и на какое-то мгновение стало почти тихо.
– Ну что, едешь, или как? – Прежде чем незнакомка успела поставить на ступеньку обе ноги, я, бросив рюкзак на скамейку, вцепилась в ее руку хваткой голодной овчарки.
– Останьтесь, – неожиданно для самой себя срывается с губ, и, прежде чем мне что-либо отвечает тетка, я успеваю поймать себя на мысли, что мне странно слышать свой собственный голос.
– Вот это номер?! – С широко раскрытыми глазами и знаком вопроса во все лицо женщина убирает ногу со ступени. Грязные ботинки обеих ног оказываются снова на одном уровне – на асфальте.