— О, старая работа! — с уважением произнес чей-то незнакомый ворчливый голос. — Лунные лучи, чешуя форели, плющ… Что-то еще?
— Смех ребенка.
Кедеэрн рванулся сквозь сон. Всё, чего он сейчас хотел — добраться до обладателя этого насмешливого голоса и свернуть ему шею. Просто и без изысков, зато уж наверняка! Но сон не отпустил его. Голоса стали отдаляться, потом всё стихло. Тишина неожиданно напугала Кереэрна. Неужели он проведет так сто лет? Нет, даже сиды не могут быть настолько жестокими! Лучше боль, унижения, что угодно!
— Просыпайся, мне уже надоело тебя тащить.
Тишина треснула и осыпалась. На Кедеэрна разом обрушились запахи леса, гомон птиц и солнечный свет. Свет, проникающий сквозь густую листву, был рассеянным и зеленоватым, но Кедеэрн всё равно зажмурился. Потер глаза и снова услышал серебряный звон. Его руки были скованы тонкой цепочкой. Странно, а во сне показалось, что это тяжелые кандалы.
— Просыпайся, — повторил Пак. Он стоял неподалеку, опершись о поваленный замшелый ствол. Новая туника отливала багрецом осенней листвы, на нечесанных волосах чудом удерживался венок из веток папоротника.
Кедеэрн смерил глазами разделяющее их расстояние.
— Даже не думай, — Пак прищурился. — Мы в Древнем лесу. Если не хочешь стать перегноем, делай, что я тебе говорю.
Кедеэрн молча встал. Этот мерзкий предатель не услышит от него ни одного слова.
— Иди за мной, — Пак нарочито медленно повернулся, сделал три шага, завернул за неохватный ствол ясеня и исчез.
Кедеэрн огляделся. Лес смотрел на него неисчислимым множеством глаз. Не скроешься, не убежишь. И выхода на дороги не видно. Кедеэрн пошел по следам Пака. За ясенем окружающий мир моргнул, и перед ним открылся холм.
— Добро пожаловать, — Пак радушно раскинул руки. — Гость в дом, хозяину радость. Это, правда, не мой дом, а ты не гость, но всё равно садись.
Он ногой придвинул Кедеэрну нечто, напоминающее покрытую мхом кочку. Солнечные лучи внутрь холма не проникали, но весь полукруглый потолок покрывали светлячки, горевшие ровным зеленоватым светом. Кедеэрн не впервые попадал в тор, но здесь всё было особенным. Пестрый ковер на полу — из клевера, плетеные узоры на стенах — из корней, перевитых мерцающей грибницей. Лавки — из цельных коряг. В изгибе одной из них уютно устроился Пак.
— Успеешь еще насмотреться. Сядь, говорю. И послушай.
Кедеэрн остался стоять. Кочка вызывала у него подозрение слишком яркой зеленью.
— Как хочешь, — Пак пожал плечами. — Для начала, позволь тебя порадовать. Ты свободен.
Цепь упала с рук Кедеэрна и поползла прочь, извиваясь по-змеиному. Он не двинулся с места. Непонятно, что за ловушку ему приготовили, но в том, что она есть, Кедеэрн не сомневался. Пак выжидательно посмотрел на него.