— Ты мне вот, как другу, скажи честно, не изворачивайся, ты Ксюшкин хахаль или нет? — ребром поставил вопрос Федор.
— В какой-то степени можно выразиться и так, что я ее хахаль, — не без гордости сказал Шурка и хотел пояснить дальше: — Но…
Долго ждать ему не пришлось: получил кулаком и полетел лицом в грязь.
— Федя, ты меня не понял! — крикнул Шурка, поднимаясь из лужи. — Я не тот, который у тебя Ксюшу увел. Она давно уже с другими дяденьками дружила!
— Что ты сказал про Ксюшу?! — обиженно спросил Федя, и Шурка получил еще одну оплеуху.
— Федя, я вообще не по этому вопросу! — кричал Шурка, сидя на земле, опасаясь вставать. — Я юрист, понимаешь ты, можно сказать — частный детектив!
— А ты понимаешь, я люблю Ксюшу со школы! — крикнул ему Федор.
— Раз так, тогда нужно серьезно разобраться.
— У тебя деньги остались? Давай еще по одной возьмем.
— Только по последней, — уточнил Шурка.
— Лады, — согласился Федор.
— И, если можно, Федя, найди выпить чего ни то приличного, и с закусоном решить. Не могу я так просто лакать эту бурду, без закуски, понимаешь?
— Для гостя всегда! Давай деньги!
Шурка отдал деньги, и Федя уверенно зашагал. Они находились в начале деревни около автобусного разворота. Вокруг было темно, до ближайшего столба с освещением было метров тридцать, а вдали светились две лампочки у сельмага. Фигура Феди в тумане мелькала около этих двух лампочек. Вскоре они погасли, но зазвенел звонок сигнализации. В соседнем доме загорелся свет, залаяла собака.
Обратно пробирались они тайком вдоль речки. Шурка поскользнулся и улетел в холодную воду. Федя, долго не раздумывая, только бросил пакет с добычей на траву и тут же бросился в воду на помощь другу. Они оба барахтались, цепляясь за кусты, Федя старался, первым вытолкнул на берег Шурку. В баньке отжали одежду и сели на лавку. На этот раз на газетке стояла бутылка трехзвездного коньяка да две бутылки водки, три банки консервов и с килограмм пряников.
— Зачем ты, Федя, сломал у магазина замок? — спросил Саша.
— Шура, не мочитесь в штаны, все будет путем, — ответил Федя, выставляя вперед ладонь, подтверждая сказанное. — Я же должен друга Ксюшки угостить как следует. Шура, ты же сам сказал, что самогона больше не хочешь. Деньги твои я положил на весы. Гальку, заведующую, я знаю хорошо, отремонтирую я ей завтра этот несчастный замок, и все. Ладно, давай выпьем и поговорим по душам.
Откупорили, открыли, разлили, закусили.
— Так вот, Шурка, ты послушай меня, — сказал Федя. — Крутили мы с Ксюшкой такую любовь, страх один. Был тогда у меня мотоцикл отцовский «Иж», без коляски. Посажу я ее, бывало, на заднее сиденье, летим мы вечером за деревней по тропке, сам в одной рубашке, продувает все, холодно, а она жмется к спине своими теплыми груденками, ее тепло у меня по всему телу расходится. Вот ты мне скажи, Шурка, разве такое можно забыть?