— Ты, морда, скажи мне, чем шарахнул по голове и зачем?
— Я этого момента долго ждал, — утирая свое лицо то ли от слез, то ли от пота, ответил мужик, — кол у меня на тебя был припасен. Стоял, как будто забор у тетки Клавы подпирал, ну и подгнил малек. Это тебя и спасло. Кол сломался пополам, а то бы убил тебя.
— Так зачем?! — не выдержав, закричал Саша от возмущения и неизвестности.
— Пойдем на волю, там по-мужски и разговаривать будем.
— Пойдем.
Саша с трудом перебрался через два порога, но ни разу не упал. Они стояли, как два молодых бычка, друг против друга.
— Ну, чего ты хотел от меня? — спросил Саша и тут же получил кулаком в челюсть. Он упал на вскопанную в огороде землю.
— Вставай, — сказал мужик, шатаясь из стороны в сторону.
Саша встал. Мужик еще раз ударил его, на этот раз хоть и не так хлестко, но отдалось в голову, в рану на затылке, в глазах поплыло.
— Вставай, — продолжал командовать мужик.
На этот раз Саша не торопился вставать, он пытался сосредоточиться, поднимался медленно, мужик размахнулся, но сам получил встречный удар ногой в живот, он нагнулся и получил второй удар кулаком в голову. Вдоль стенки баньки аккуратно была сложена поленница дров. Мужик влетел в нее головой, пропахал лицом несколько рядов, упал рядом, поленница рассыпалась на него. Ворочаясь, пытаясь встать, мужик падал сам, запинаясь об дрова, и что-то болтал. Наконец-то выбравшись, мужик выпрямился и, прижимая ладонью висок, куда ему врезали, спросил:
— Как тебя зовут?
— Сашка.
— Шурка, значит!
— Пусть будет по-твоему — Шурка.
— А меня Федором назвали.
— Федькой, значит!
— Федором.
— Ну хорошо, Федор. Так зачем же ты меня, Федя, колом по голове ударил?
— Шурка, ты вот мне скажи, как это у вас, образованных, все так запросто получается. Сгубил ты мне жизнь и не набей тебе морду, так?
— Федя, ты о чем говоришь?
— Шурка, тут без бутылки нам не разобраться. У тебя ти-ти-ми водятся?
— Для такого дела найдем.
— Тогда пошли.
Они выбрались из огорода, добрались до нужного им дома. Кириллыч объявил, что самогоном он не торгует, а давал Федьке два пузыря, так это за оказанную им помощь в ремонте трактора. Федор это и сам прекрасно знал, но он хотел, чтобы Шурка лично похвалил первачок, из первых, так сказать, уст, а заодно и перед Кириллычем похвастаться своим новым другом.
Пошли они на другой конец деревни к Фроське-самогонщице. Слила она им из большой бутыли в литровую банку все остатки. Тут же они выпили эту муть.
— Фу, брага, — сказал Федор, сплюнув.
— Да уж, — поддержал мнение нового друга Шурка.
Долго они еще месили деревенскую грязь, поочередно падая, поднимая друг друга и разбираясь, кто есть кто.