3. Мохнатка.
Меня осторожно уложили у стеночки. Бля, давно мне так херово не было — тело больше похоже на одну сплошную рану. Руки обуглились по локоть, спина вся была исполосована, грудная клетка буквально вскрыта, а уж что творилось с лицом даже знать не хочу! И это с учетом того, что я сам по себе тварь дико живучая, с неплохой регенерацией, да плюс сверху должен был быть баф на живучесть от берсы, да моя классовая стойкость к воздействиям божественных сил… Граор, сука неадекватная, это сколько же ты через меня своей маны перекачал, что тело чуть не сожгло? Самое странное, душа-то более-менее целая. Ну, есть дискомфорт, но не до трещин на ядре… Но все равно, блядь, нахуя?! Пока я беззвучными матами пытался удержать ускользающее сознание, девушки все пытались чего-то от меня добиться. Что именно — хер его знает. Звуков я не слышал — что-то с ушами. Скорее всего, их тупо не было. Да и глаза сильно подводили — картинка плавала и размывалась, словно смотрел сквозь мутное и постоянно меняющее толщину стекло. Самое паршивое — не было боли. То ли мне к чертям хомячьим выжгло нервные окончания, то ли повредило позвоночник, то ли это нейросеть блокировала болевые ощущения, чтобы мозг не сбрендил. В какой-то момент до этих трех дур наконец дошло, что вслух мне что-то объяснять бесполезно, и в голове раздался голос Чешуйки.
«Зубы разожми, идиот! Лечить будем!» Угу. Легко сказать. А если я их не чувствую, то что? Проблему решила Антуанетта, попросту разжав мне челюсть пальцами. Судя по отдавшемуся в голове хрусту, она мне при этом еще и что-то сломала. Заебца, мля… Впрочем, об этой оплошности тут же забыл, так как Чешуйка шустро залила в меня какую-то жидкость. Сначала было просто приятное тепло, разливающееся по гортани и постепенно проникающее в желудок. Потом оно начало расползаться по телу, преобразуясь в жар. А через секунду я вдруг понял — именно так чувствует себя паралитик, которого поджаривают на костре. Последнее, что я услышал, был собственный крик…
***
Очнулся резко и от весьма неприятного чувства. Вот только не мог понять, какого. Впрочем, с этим мне тут же помогли. - Еще одну, - спокойный голос Антуанетты. - Может, сама? У меня уже ладонь болит! - пожаловалась Чешуйка. - Если ударю я, он уже не встанет, - на полном серьезе заявила героиня. - Тоже верно, - согласилась дракоша и через секунду мне прилетела еще одна хлесткая пощечина. - Зеленая, ты ведь в курсе, что я уже очнулся? - не открывая глаз, поинтересовался я. - Ну да, - согласилась Чешуйка. - И какого хера тогда опять бьешь? - А чего ты мертвым прикидываешься? Я открыл глаза. Посмотрел на ехидную рожу дракоши. Скривился от боли в щеке. Задумался. - Ты не посмеешь, - Чешуйка с широко открытыми глазами осторожно шагнула назад. Ага, значит уже увидела, что я собираюсь с ней сделать. Тем лучше. - Ан, спаси! - зеленая прыгнула за спину растерявшейся героини, которая явно не знала, что ей предпринять. - Ан, держи эту змеюку! - приказал я, поднимаясь на ноги. - Щас будем ей хвост в зад засовывать! - Нет у меня хвоста! - А я не про твой! - Может, я лучше в сторонке постою? - пробормотала Антуанетта, пытаясь отойти к Дюсаль, мирно сложившей ручки на груди и, кажется, молящейся за упокой чьей-то души. - Пришло твое время, Дусенька!