Аис в долгу не остался, тут же ответил под смех казаков:
– Колотил старик жабу, а грозился на бабу, так, да?
– Что делать будем, старшина? – подал голос Муртаза Айтов. – В ночь надам бы коня поил хорошенько, а?
– До реки Эньбы, однако, два дня вода не встретим. Я знал на Белосоленый река хороший колодца. Искать будем, – рассуждал Илькин, осматривая приречные заросли вверх и вниз по течению, но в голосе его не было полной уверенности, что колодцы где-то поблизости. – Савсем будет плохо, если тот колодца злой шайтан от нас прятал!
Рядом в седле не менее внимательно оглядывал окрестные места Кононов. Что-то бормотал негромко, в раздумье скреб толстым ногтем подбородок, утопив палец в седой бороде.
– Старшина, – наконец-то выдавил он из себя глухие слова. – Кажется мне, будто и я давным-давно гулял в этих местах. Если не обознался по приметам, то колодец и вправду, как говорит Аис, должен быть неподалеку.
– Туда-сюда смотреть надам, – поддакнул Илькин. – Казак посылай колодцам смотреть.
По просьбе Рукавкина казаки разъехались в разные стороны, и довольно скоро в двух верстах к востоку от каравана грохнул выстрел. Данила Рукавкин вздрогнул, а Иван Захаров схватился за узду коня, торопливо влез в седло – вдруг придется бой принять от лихих киргиз-кайсацких налетчиков?
– Едут! Живые! – с явным облегчением выкрикнул Чучалов и снял руки с пистолей, которые готов был уже пустить в дело.
С восточной стороны берега подскакали Погорский и Ерофей. Федор улыбался, сияя карими озорными глазами.
– Магарыч с тебя, караванный старшина! – громко крикнул Погорский, чтобы и прочие караванщики порадовались. – Быть бы худу, да Бог не велел! Вот так-то, братцы. Где бы ни летал сокол, везде ему свежий мосол. Собирайтесь, да живо, не томите душу. Отыскали царское место для ночлега. Два отличных колодца. Видно, что кочевники надолго останавливались в этих местах, жили здесь.
– Почему ты так думаешь? – вновь забеспокоился Чучалов. Подумал с тоской: «Скорее бы добраться до ханской ставки живыми да невредимыми. Бог даст, хан приличное посольство снарядит и с большой охраной, чтобы ехать безбоязно…»
– Следы остались там, где юрты стояли, – пояснил между тем Погорский. – Да и копытами степь вокруг напрочь избита. Надо полагать, совсем недавно орда откочевала ближе к теплым местам.
Ранние ноябрьские сумерки начали сгущаться под восточной частью небосклона: приближалось время самых темных ночей над черной землей, не укрытой снегом. Караван, не мешкая, переправился через илистую Белосоленую речушку и вскоре остановился в укромной ложбине, окруженной голыми невысокими холмами. Вдоль реки по берегам густо рос тальник, а над ним возвышались голыми стволами редкие в здешних местах ивы.