По пути к парадной двери он задержался в доме, чтобы пригласить Синди Уайтинг на школьный футбольный матч в грядущие выходные. Встреча выпускников, так сказать. Господи боже, думал теперь Майлз, глядя на облезлую башню Святой Кэт, почему бы не подняться по приставной лестнице до самого верха, оступиться с подлой перекладины — и конец всему? Надо признать, циничная характеристика, выданная ему миссис Уайтинг, взбудоражила его. Вряд ли старуха знала о нем все, но ее сведений хватило, чтобы ему жгуче захотелось доказать ее неправоту, и не только насчет человеческой натуры вообще, но и его натуры в частности. Хотелось продемонстрировать, что поступки, лишенные эгоизма, возможны, и таким образом ратифицировать веру его матери в потребность идти на жертвы. Однако теперь он подозревал, что, позвав Синди на матч — и она безусловно сочла это приглашением на свидание, — он предоставил старухе отменное доказательство того, что надеялся опровергнуть. Средний путь. Он поддался чувству вины и трусливо сдвоедушничал, но к последствиям этого поступка был абсолютно не готов. Двадцать лет назад, по просьбе матери, он пригласил Синди на выпускной бал, и вот теперь он сделал, по сути, то же самое… Майлз представил, как миссис Уайтинг сидит у реки в беседке и от души потешается над ним. Она опять обвела его вокруг пальца.
И вопреки обещанию, данному брату, вопрос о лицензии на пиво и вино он даже не затронул.
На четвертой неделе осеннего триместра Тик оборачивается на звук открываемой двери, и в буфет входит директор мистер Мейер, а за ним плетется Джон Восс, будто спит на ходу. Одетый, как всегда, в черную, слишком широкую футболку с растянутым воротом, синтетические штаны для гольфа явно из секонд-хэнда и теннисные туфли с махрящимися шнурками, парень обеими руками держит пухлый помятый бумажный пакет, из чего Тик делает вывод, что сегодня она обедает в компании. Если, конечно, парня, от которого Тик до сих пор ни слова не слышала, можно назвать «компанией». Не будь Джастина, вечно дразнившего Кэндис ее мнимым романом с Джоном Воссом, Тик не знала бы даже его имени. Ребята из футбольной команды, издевавшиеся над ним с особым наслаждением, звали его просто Уродом. Объявившись среди них — года два назад? — Джон Восс оставался загадкой. Тик понятия не имела, где он живет, почему все время молчит, почему он так одевается и почему не реагирует на внешние раздражители. У него нет ни одного друга, что делает его уникальным, поскольку прочие школьные парии организовали нечто вроде сообщества. Впрочем, если подумать, кое-кого Джоны Восс все-таки напоминает, а именно саму Тик. Во всяком случае, теперешнюю, выпавшую из тусовки Зака Минти. Если бы не Кэндис, норовившая вызвать ее на откровенность на уроках рисования, Тик тоже за целый день в школе словом бы ни с кем не перемолвилась. И очень вероятно, в глазах других ребят она выглядит столь же жалкой, как и этот молчаливый парень, что стоит сейчас перед ней.