Оправившись от шока, Майлз искренне порадовался за друга, но в тот же день за неожиданной новостью о девушке Отто последовала другая, не менее сногсшибательная. Шарлин Гардинер, подойдя к их столику, чтобы подлить кофе, упрекнула парней за ненаблюдательность, а затем игриво пошевелила пальцами левой руки перед их носами. Пальчики были обворожительными, и на одном из них красовалось тоненькое колечко. Откуда и зачем оно появилось, Майлз сообразил, только когда за окном с низким гортанным урчанием затормозил мотоцикл и Шарлин полетела к двери. Молодой человек на байке — с длинными волосами, развевавшимися на ветру, в косухе и с подбородком, требующим частого бритья, — едва успев слезть с мотоцикла, заключил Шарлин в объятия и закружил ее, и сквозь толстое оконное стекло до них доносились ее «ой!» и «ай!». Молодой человек все кружил и кружил девушку, по которой Майлз еще долго будет тосковать и после того, как она выйдет замуж — сперва за байкера, потом еще дважды за других мужчин, — и даже после того, как женится сам. Когда верчение на парковке наконец завершилось, голова кружилась у Майлза.
Вернувшись в ресторан, Шарлин спросила у Роджера Сперри, нельзя ли ей уйти на полчаса раньше; тот кивнул из-за стойки, и не успела за Шарлин хлопнуть дверь, как она была уже на мотоцикле, который оживленно вибрировал, предвкушая ее возвращение, еще секунда — и Шарлин Гардинер с женихом след простыл.
— В жизни не догадаешься, кого я обязан пригласить, по мнению моей матери, — сказал Майлз. Смотрели он и Отто не друг на друга, но на пустое пространство за окном ресторана.
— Синди Уайтинг? — откликнулся Отто и, когда Майлз уставился на него, пояснил: — Твоя мама звонила мне на прошлой неделе. Я подумал, ты можешь предложить мою кандидатуру.
Майлз закрыл глаза в ожидании, пока унизительность поступка его матери утратит остроту.
— Все нормально, — попытался успокоить его Отто. — Ну, то есть, это было бы не так уж плохо. Синди, она ведь довольно симпатичная, ты так не считаешь?
Внешность Синди в данный момент Майлзу была совершенно безразлична. В голове его опять звучала речевка, которую он не мог забыть с прошлой весны, когда учился водить. «Вперед, Роби, вперед! Вперед, Роби, вперед!»
— Во всяком случае, она приятная девушка, — продолжал Отто. Что было правдой. И когда Майлз не возразил, Отто добавил: — И ты ей нравишься. Больше остальных.
— Это-то и плохо, — ответил Майлз, глядя другу в глаза.
— Нет. Девушка, которую ты любишь, только что укатила на мотоцикле, на заднем сиденье, — сказал Отто. —